ГОИ (1961). Москва. ГВВ (1960). Москва. ГНВ (1991). Москва

Переезд из таганской коммуналки в Тёплый стан. Затем — в Бутово — отдаленный район. Из района Востряково выселяли людей, когда там стали делать центр армянских беженцев. Государство давало квартиры большей площади и дальше от центра при рождении двойни. Факел в Братеево. Переезд. В начале в Бутово не было магазинов, школ, поликлиник (0:00:00—0:06:03)

ГОИ: А Вам для чего это нужно, интересно?

[Я историк, антрополог, мы собираем устную историю…]

ГВВ: Сказки?

ГОИ: Почему? Я им могу всего рассказать. [смеется]

[Получается в каких вы районах жили? Вот родились вы в Востряково, да?]

ГОИ: Жила в Заречье, Московская область, Одинцовский район. Бабушка у меня там жила. А так в основном в Востряково, да. И здесь [в Бутово].

[А в Бутово вы давно переехали?]

ГВВ: В [19]98.

ГОИ: Свет не надо включить?

[Нет, нормально. А до этого жили где?]

ГОИ: В Востряково, Киевское направление.

ГВВ: Ну, сейчас Сколково, там станция. Они её переименовали тут недавно.

[А Настя рассказала, что вы еще на Тёплом Стане какое-то время жили?]

ГОИ: Это вот муж мой, когда мы познакомились с мужем, он жил в этих местах. А до Тёплого Стана вообще жил в Таганке. Так жалел, что уехал он из этой Таганки. До сих пор Таганку видит в кадре или что, то вспоминает детство своё.

[У вас на Таганке детство прошло?]

ГВВ: Да.

[А в каком году оттуда переехали?]

ГВВ: В [19]76-м. То есть 16 лет я там, уже.

ГОИ: Вот тоже жили в Таганке, а квартиру дали новую…

ГВВ: В Тёплом Стане.

ГОИ: 9-й микрорайон Тёплого стана.

ГВВ: Ну нет, тогда тоже не выбирали, из коммуналки в трёхкомнатную квартиру. Ну, а тогда выбрали Тёплый Стан, что бы ты стала выбирать? Там тебе три семьи и комната — 20 метров на четверых. А здесь 77 метров квадратных… комнат… и трёхкомнатная квартира. А со временем и там чуть ли не центр стал. В Тёплом Стане. Ленинский проспект 9-й микрорайон Тёплого Стана.

ГОИ: Конец Ленинского.

ГВВ: Конец Ленинского. И метро есть, и магазины, всё есть.

ГОИ: Это не то, что Бутово. Мы приехали сюда, это такая глухомань. Это такая попа мира. Мы своё Востряково считали, задрипенским районом. Кольцевая… Вот стоял дом, и вот перед нами была кольцевая дорога, конусом.

ГВВ: Ну вот, как здесь.

ГОИ: Ну как здесь практически чуть двор побольше был. То место считали — далеко от Москвы, но по сравнению с Бутово…Там можно сесть на электричку, 20 минут, и ты на Киевском вокзале и в центре города. Пожалуйста. 20 минут на электричке — и все. И ты в центре. Ну тут… Мы как приехали сюда и просто выпали в осадок.

[Тут, наверное, еще ничего не было в 1998-м году?]

ГВВ: Ну, представьте себе. Вот в окошко посмотрите, там дома, а не было [говорят одновременно хором:] ни-че-го. Вообще. Было озеро.

ГОИ: Там был лесок.

ГВВ: И поля, поля какого-то совхоза.

ГОИ: А там поля, там и рожь росла.

ГВВ: Рожь там, ну, злаки там…

ГОИ: Там всё сажали они.

ГОИ: Поле такое то жёлтое, то зелёное, то ещё какое-нибудь красивое. Автобусы вообще сюда не ходили до нас.

ГВВ: До 5-го микрорайона ходили.

ГОИ: До 5-го микрорайона, там была конечная, маленький ларёчек — магазинчик продуктовый, и всё! [Смеется]. И больше ничего. А у нас как раз мелкие родились.

ГВВ: Мы сюда как попали-то. У нас родилась двойня. В советские времена при рождении двойни…

ГОИ: Нет, даже не так, ты не прав.

ГВВ: Ну у меня сестра двоюродная точно так же получила.

ГОИ: В Востряково там не только из-за двойни. В Востряково — там отдавали под центр армянских беженцев. И там аж с Олимпиады, с [19]80-го года, постепенно выселяли вот этот район и давали квартиры в разных местах. Мы попали под самый конец этого выселения, не знаю почему так, то ли власти так тормозили, то ли чего.

ГВВ: Ну двойня, наверное, все-таки сыграла свою роль.

ГОИ: Ну, в общем, короче говоря, нас стали активно выселять из Вострякова, после нас туда вселились армянские беженцы. И они, наверное, там так до сих пор и живут. Получилось, что они ближе к Москве, чем мы [смеется]. А нам предлагали или Зеленоград или это… где факел горел раньше [вспоминает].

ГВВ: Братеево.

ГОИ: Братеево. Братеево. Братеево мы отказались сразу, потому что там факел горел еще на тот момент. Зеленоград — отказались мои родители, потому что они сказали, папа сказал: «Вообще, лучше меня на Востряковское кладбище отнесите, в Зеленоград я не поеду». Ну вот, получилось, что Бутово.
ГВВ: Ну конечно мы когда…мы даже сюда сначала не переезжали где-то, наверное…

ГОИ: Полгода.

ГВВ: Полгода. Ни детского сада, ни автобусов, ни магазинов, ничего что… Мелким еще было три с половиной где-то, три — три даже.

ГВВ: Меньше…

ГОИ: Меньше даже. Два с половиной где-то. Ни поликлиники, ничего вообще не было. Практически не было ничего. Полгода мы еще жили на Тёплом Стане с его родителями, а потом приехали сюда. Тут не было… Жалко леса сейчас не видно за этими домами, вообще пусто было. Та сторона даже, та сторона улицы, Нижнебутовская, была пустая, она почему-то застраиваться стала уже потом, в самом конце. Вот там, какие-то там Потапово там было уже. И там были, вот эти там, уже там огородики, мелкие постройки, сараюшечки какие-то и там дальше деревня. Все. Больше не было ничего. На пруду камыши вот такие вот здоровые. И эти всякие там…

Местный пруд. Ужасные пробки, необустроенный район. Автобус до метро Ясенево. Теплостанский рынок. Открытие метро Анинино. Открытие метро Дмитрия Донского. Адаптация ребёнка к новому месту и школе. Художественная школа (0:06:03—0:11:42)

ГВВ: Да, да там

ГОИ: Да, ну ты решил что-то спросить…

ГВВ: Да, да вот эти вот…

ГОИ: Всякая, всякая шушера там она водилась. Рыба по-моему там была?

ГВВ: Рыба была, у нас мужики это…

ГОИ: Самое, самое, самое хорошее…

ГВВ: Ловили, они и сейчас ловят.

ГОИ: Самое хорошее, этот пруд был проточный, то есть он откуда-то там втекал, куда-то там вытекал и шел дальше. Сейчас вот его оттрубили… И он стал.

ГВВ: Нет, нет…

ГОИ: И он стал…ну, ну дальше не течет.

ГВВ: Течет, течет.

ГОИ: А мне кажется уже там перекрыли…

ГВВ: Течёт, течёт…

ГОИ: Или в трубы всё упрятали.

ГВВ: Или в трубы.

ГОИ: Ну конечно шок у нас был, потому что с одной стороны вроде тоже и не жили отдельно, жили с его родителями, его братом и 

ГВВ: Да, и трое детей, и нас двое.

ГОИ: Нас трое, много было народу, то есть много было народу для трёхкомнатной. И сюда переехали, конечно, тут раздолье было. Но поначалу, ну ничего не было вообще. Как вот — в голяк приехали.

ГВВ: Я работал в метро Калужская, тут в принципе-то не так далеко, но приходилось выезжать за два — два с половиной часа, потому что все было в пробках.

[И транспорта наверное не было…]

ГОИ: Только дорога была через кольцо, через кольцо и все — больше дорог не было.

ГВВ: Кольцевая стояла

ГОИ: Кольцевая стояла всегда. И вот мы до Ясенево на автобусе и в пробку, в кольцо. Что… туда.

ГВВ: Что обратно.

ГОИ: Что обратно. Вот так вот мучились.

ГВВ: Один раз я опоздал на работу на четыре часа

[Ничего себе! Из-за пробки, да?]

ГВВ: Да. Начальник вызывает: чего? Я говорю: делай со мной все, что хочешь, ну вот в пробке стою. Вот, но так как я не один здесь жил, в это же время попался второй и тоже вот пришёл к нему, говорит вот… Он чуть ли не за мной в другом автобусе ехал. Буквально там, несколько минут. Говорит, ну что хочешь делай, ну чего. Ну выговор устрой, ну чего. Ну вот в пробке стояли. [махнул рукой] Идите работайте. [ — сказал начальник.]

ГОИ: Ну получается, что у нас до Щербинки было ближе, чем до города. Хотя до станции тоже автобусы не ходили сначала, потом уже стали.

ГВВ: До Ще… До станции Бутово.

ГОИ: До Бутова, да.

ГВВ: Да до Бутова.

ГОИ: Не ходили автобусы…

ГВВ: Да.

ГОИ: Как тогда смогли выжить? Я не знаю как, но вот мотались. Мотались до метро Ясенево на этом автобусе через эти пробки. Вот. Единственное…

ГВВ: В выходные…

ГОИ: Единственное, на центральной улице в нас был дом Ушакова, там были более-менее какие-то магазинчики что-то там такое было.

ГВВ: Но в основном на Тёплом Стане, на рынок

ГОИ: Да, на Тёплый Стан. Рынок был на Тёплом Стане, туда ездили за продуктами, буквально оттуда все возили.

ГВВ: Да.

ГОИ: Было очень, конечно, жутко неудобно. Потом у нас открывается Анино, да? Вот эта вот ветка. Анино.

ГВВ: Да, Анино.

ГОИ: Анино ветка. Но она нам вот как-то тоже, автобусы стали потом туда ходить.

ГВВ: Да, потом Дмитрия Донского.

ГОИ: Но до Ясенево как-то нам поудобнее было. Потом тоже Дмитрия Донского позже гораздо.

ГВВ: Я еще в Калуге [Калужско-Рижская ветка метро] работал.

ГОИ: Ну мы сюда приехали, вот Настю надо было устраивать в школу. Школы у нас были как — новые, тоже новостройка. Половины учителей нет, она ну работает с полпинка. То работает, то…в общем, мы ее даже отдавать туда не стали. Слава Богу в соседнем пятом микрорайоне была хорошая школа, с ИЗО, с художественным уклоном была.

ГВВ: Она туда свои рисунки понесла и ее даже больше спрашивать не стали.

ГОИ: Но для неё это, конечно, тоже был шок. Приходит первый день из школы: «мам, я не знаю где здесь библиотека, учебники чтобы взять». Для неё конечно, что мы её выдернул из той школы, вот которая на Тёплом Стане была, старая, со сложившимися учителями, со сложившимся контингентом учителей, там давно учителя работают…

ГВВ: Да и подружки все со двора.

ГОИ: Да и подружки. Для неё, конечно, это был шок… Но оставлять ее там одну тоже было не это самое. Вот. И для неё это, конечно, тоже был шок, потому что новый класс, новая школа. Новое здание, просто вообще новая жизнь, как говорится, началась.

ГВВ: Да, ей было наверное тяжелее всего

ГОИ: Да ей наверное было тяжело, потом что мелкие еще в школу не ходили, для мелких был детский сад.

ГВВ: Да, но рядом.

ГОИ: Поскольку мы многодетные, нас быстро пристроили в садик, в три с половиной. [Смеется]. Настя пошла в школу, потому что ей совершенно в другую сторону, нам в противоположную, весь подъезд знал, что мы идем в детский сад, это ор стоял с десятого этажа, пока мы их доводили до сада, и там более-менее Мишка еще всхлипывал, Нина успокаивалась более-менее. Вот открылся садик уже тоже было получше, поликлиника… Поликлиники еще не было, поликлиника, в поликлинику ездили далеко. В общем, ну…

ГВВ: Детская [поликлинка] была аж в Северном.

ГОИ: Да, детская была, я не помню, честно говоря.

ГВВ: Ну вот куды мы ездили то вот?

ГОИ: Ну я уже…

ГВВ: А-а-а мы в 99-ю ездили.

ГОИ: Я уже как-то не помню. До всего надо было добираться с какими-нибудь этими самыми, приключениями.

Поменялось ощущение района. В Бутово больше детей, чем на Теплом стане. Разный менталитет жителей. Благоустройство района. Южное Бутово и Бутово — это один район. Посёлок Коммунарка (0:11:42—0:14:52)

[А сейчас как? Поменялось ощущение района? Когда вы сюда приехали и сейчас?]

ГОИ: Это конечно, ну вы что! Совершенно небо и земля. Но что самое первое, конечно, поразило: ну понятно, молодой район, всем дают квартиры, детям, с детьми, здесь стало очень много детей. Мы когда жили на Тёплом Стане, там как-то детей было меньше гораздо.

ГВВ: Там уже второе, третье поколение и уже…

ГОИ: На весь, на весь микрорайон там три двойни всего было. Нас в поликлинике встречали под белые руки. Ради Бога проходите без очереди, мы вам рады. Тут же…[пауза, смеются] приоритет был у кого пять и больше детей. Так что, детей очень много почему-то было.

ГВВ: Да, сейчас уже, второе поколение уже не так…

ГОИ: Да второе поколение уже намного меньше, меньше детей было.

ГВВ: И меньше детей, и поликлиник понастроили…

ГОИ: Народ очень разный, очень разный. Приехал [народ] из разных районов я скажу вот, ну по общению, судя по тому, как мы во дворе здесь с детьми гуляли — очень разный. Ну как бы сказать не то, чтобы по интеллектуальному развитию.

ГВВ: Да, по…менталитет другой.

ГОИ: По менталитету, да. Разные, разные люди, очень. То есть часть, получилось так, что в конкретном доме, часть кто-то купил квартиру, кто-то вот также получил бесплатно. Кто как. В основном, конечно, здесь получили бесплатно, из Перово, откуда я знаю [есть].

ГВВ: Ну там, где расселяли, там вот…

ГОИ: Из Востряково от нас и откуда-то еще был, в основном, народ. Вот как-то так.

ГВВ: Потому что там…

ГОИ: Но, конечно, по сравнению с тем, что сейчас стало, что, единственное, что мне наш парк этот мне не нравится, единственное, что сейчас сделали и мне не нравится -это наш парк [Смеется]. Раньше были эти…булыжничком, выложенные уютные дорожки и они не бросались в глаза, а сейчас вот белизна, она прям в глаза, в глаза, в глаза.

ГВВ: Окультуривание оно тоже иногда…

ГОИ: Да что-то вот это вот белое, белое, то, что под окнами построили, эти коробы. Я, конечно, понимаю, что спорт — это хорошо, но от озера идет очень большое эхо. И вечерами, когда стоит машина около бассейна, музыка играет, как будто оно у тебя в квартире играет. Окно открыть невозможно! Посмотрим, конечно, что дальше будет. Но застроили всё, застроили всё. Даже вот эти вот поля, которые были, ну вот люди сами, вокруг озера, вот тут микрорайон тоже.

[Да, да, новые. А вот эти вот новые микрорайоны они для вас уже Бутово, вот это Южное Бутово, или это другая территория?]

ГВВ: Нет, это Южное Бутово.

ГОИ: Это Южное Бутово

[Южное Бутово, да].

ГВВ, ГОИ: Тоже Южное Бутово. Да [Oдновременно].

ГОИ: А вот туда дальше, это уже идёт Коммунарка. Коммунарка там где-то была вот там вот, вот так вот её смотрели, а сейчас вот…

ГВВ: Да не… Её не видно было, она была одноэтажная, а сейчас там в Коммунарке тоже…

[Ага, посёлок?]

ГВВ: Да, там…

ГОИ: Раньше был посёлок там, а сейчас, а сейчас уже там… Тоже вырос.

ГВВ: Там было пять домов.

ГОИ: Тоже вырос, такие понастроили, высотки.

Стереотипы о Бутово и криминальности района. Ребёнок один самостоятельно ходил в школу и ничего не случалось. Снимало много армян, потому что квартиры дешёвые. Внешние стереотипы: Бутово — это гоп-район. Всё началось после сериала «Южное Бутово». Железнодорожный круг. Остафьевская усадьба. Аэродром Остафьево. Деревни на месте Бутово. Чернево. Потапово (00:14:52—00:23:09)

[А вот такие стереотипы о Бутово? Что здесь такой специфический контингент, какие-то драки или какой-то делёж территории, вот это вы застали или это больше…]

ГВВ: Это больше легенды, чем… Да.

[Да?]
ГВВ: Да.

ГОИ: Нет, ну мы, напротив, конкретно на себе мы этого не почувствовали: ни криминала, ничего. Потому что ну вот сколько, Настя, допустим, маленькая была, у нее как в младших классах, у неё художественная школа была, сразу, сразу после уроков, когда она стала постарше у них стал перерыв, допустим, ну вроде как страшно ребёнку уже отпускать, к шести, допустим, идёт, учится там до двух и к шести допустим бежит вон на эти свои художественные. Ну у них для старших классов, младшие учились сразу, дополнительные у них были эти занятия художественные, а старшие они на более позднее время делали им, когда они стали постарше они могут идти попозже. Допустим, отучилась она в два часа пришла из школы, бегом пообедала, там что…уроки она не делала [смеются оба] и бегом надо бежать в соседний, не за дом, как вот сейчас соседняя школа за домом, а бежать надо было.

ГВВ: В соседний микрорайон

ГОИ: В соседний микрорайон. И возвращаться, допустим, до семи у них занятия

ГВВ: Нет, там попозже.

ГОИ: Нет до семи, не позже. И возвращаться обратно, к примеру, осень темно, зима темно и ничего как-то вот было.

[Звук телефона. Да, да, да]

ГВВ: Да.

ГОИ: Вроде у нас был…мы с таким не сталкивались. Единственно, что сейчас, вот когда сделали зону отдыха, вот здесь у нас, раньше озеро как-то вот было не обустроено, не облагорожено, там просто загорали, без эксцессов всяких, а сейчас сделали зону отдыха, народ, конечно тусуется. Здесь бывают там это, ну слышу, просто всё слышно из окон, там ругаются и дерутся и пьяные тут шатаются, ну это вот никуда уже от этого не денешься, зона отдыха, народ отдыхает ходит. А так вроде… Много было почему-то, я конкретно сужу по нашему дому, очень много армян снимали. Вот там было, дешёвые цены были, потому что у нас тут. Мы даже познакомились, подружились с семьёй одной. Много очень было. Вот они, они, они снимали здесь у нас квартиры, ну, а так…

ГВВ: Ну вот как метро построили так вообще, считай, рядом с центром живём.

ГОИ: Ну не с центром всё равно, конечно.

ГВВ: Ну что делать…

ГОИ: Ну если…

ГВВ: 15 минут туда и полчаса обратно.

ГОИ: Лишний раз, лишний раз своим ходом свозить ребёнка, допустим там, куда-то в центр, в метро, в музей. Это конечно вот…

ГВВ: Но уже не так, когда ты…

ГОИ: Ну не скажи…

ГВВ: Два часа ты на автобусе проедешь только, на метро и там ещё.

ГОИ: Но всё равно далековато конечно. Конечно, конечно, далековато. Учитывая, что мы жили гораздо ближе, собственно говоря, ухудшили в этом плане свои эти самые, машины, машины поскольку нет. Некоторые водить не захотели [смеется].

ГВВ: Ну, а что мне.

ГОИ: Вот на Нину, на Нину вот одна надежда. Настя тоже сказала идите вы нафиг -не буду [смеется]. Не хочу и не умею, я перепутаю всё. Вот. На Нину, на Нину тоже пока, не проявляет активности к этому.

[A вот легенды про Бутово, вы говорите, вы их где-то слышали? У вас интересовались что, когда слышали, например, что вы в Бутово живёте. Там может какие-то шутки, анекдоты?]

ГОИ: Сразу нехорошая реакция. Бутово это такой вот гоп гоп-райончик, гопота там и всякое такое.

ГВВ: Ну это, наверное, больше сыграл вот сериал «Южное Бутово». Вот вся вот эта вот… Все эти стереотипы. Ну так…

ГОИ: Ведь как, ведь как везде. Мне кажется как везде.

ГВВ: Да, как везде. Никаких этих…

ГОИ: В любом месте встречается всякое…

ГВВ: Всякое.

ГОИ: Но конкретно в нашем доме что там дорогие собаки какие-то, такого вроде бы по району не было.

[Здесь внутри района или микрорайона не обсуждали, что какие-то места есть опасные или подозрительные, где-то там не стоит ходить или вот с какими-то легендами там связано, какие-то может быть парки ещё что-то? Что-то обходили стороной?]

ГОИ: Нет, нет. Вот Настя, когда фотографировать начала, она тут ходила

ГВВ: Она всё же облазила…

ГОИ: Всё и всё, она все что-то облазили…

ГВВ: Всё что можно и я ещё тогда мог ходить без…иногда с ними выбирался. Ходили, на железнодорожные эти, круг, там не ж\д, у них круг испытательный. И туда ходили, и внутрь ходили, там лес, и около ходили — и ничего. И никого там нет, никому ты, мы не нужны. Кому мы нужны. Все эти гоп, все эти кражи, они же у тех людей, у которых можно что-то взять. А что тут возьмёшь?

[Ну да]

ГВВ: Сам испугаешься, чего-нибудь потеряешь. [Смеются]. Поэтому…

ГОИ: Остафьевская усадьба у нас вот это вот историческое это место у нас. Вон Настя ходила, я там не была вот…

ГВВ: Мы ходили, с мелкими пешком. Через аэродром. Вот тут аэродром Остафьево, вот раньше мы… Тогда ж забора не было, могли спокойно пройти на лётное поле.

[И можно было? Никто не останавливал?]

ГВВ: Никто не останавливал… А никого нету. Вот туда подошли к этому лётному полю, самолёты, вертолёты, все стоят, тишина.

ГОИ: Никого нет.

ГВВ: Никого нет. Ну, а что, дети мелкие, им не интересно, я в армии этих самолётов навидался, мне тоже как-то [смеется]. И мы пошли в Остафьево в это, в усадьбу. Но что, старая усадьба, вокруг неё походили там. Пруд какой-то. Сад. Обратно дошли пешком до Щербинки, до станции, там сели на электричку, доехали до Бутово. В принципе здесь никаких этих… Криминальных вещей вообще…

ГОИ: Вам скорее надо к, здесь вот. здесь была какая-то деревенька, где вот сейчас проходит линия метро…

ГВВ: А откуда их расселили? Куда их расселили?

ГОИ: Вот, вот, с теми, с теми, с теми жителями, которые там жили…

ГВВ: Там уж да, там была деревня, там…

ГОИ: Мы что, мы приезжие считай получается. А те, кто, вот, у кого тут деревеньки сносили, вот куда их расселяли?

ГВВ: Ну сюда куда-то. Ну сейчас найдешь что ли.

ГОИ: Ну да. Вот они Вам, конечно, больше рассказали бы что там и чего…

[А как она называлась не помните?]

ГОИ: Чербнево, Череново…

[Чернево?]

ГОИ: Череново [вспоминает, перебирает разные варианты]. Чернево, по-моему, да?

ГВВ: Да.

ГОИ: Речушка там ещё текла Черневая.

ГВВ: Ну она и сейчас течёт.

ГОИ: Вот вместо неё сейчас там, там сделали парк.

ГВВ: Вот эти вот каскад прудов — это вот она.

ГОИ: Каскад прудов, который в парке, это вот из это речушки.

ГВВ: Просто запрудили в нескольких местах.

ГОИ: Это последняя, последняя оставшаяся деревня была, перед тем как её снесли, и дальше стали строить дальше это Бутово наше. А так Потапово, Потапово, там было давно там, эти крутые, крутой считался, дачный посёлок.

ГОИ: [шум самолёта на заднем фоне] вот-вот она пришла к нам

[Да она там всё сидела смотрела [про кошку]]

ГОИ: Hа свежачка, на свежачка. [Смеются]. На свежачка пришла.

[Oт меня собакой, наверное, пахнет]

ГОИ: Интересно

[Это у вас породистая какая-то, аббисинская?]

22:40

ГОИ: Это Настина кошка.

[А, а я её ни разу не видела]

ГОИ: Это Настина кошка. Она, когда к нам сюда обратно вернулась, она её сюда привезла. Вот она начала строить нашего кота. сейчас наш ещё выйдет такой…

ГВВ: Вон он лежит.

ГОИ: Воон он лежит белый.

[Я в прошлый раз видела]

ГОИ: Она начала его строить. Построила. [Смеются]. Настя её забирать не стала, прижилась коша у нас.

ГВВ: А сейчас она наверное и не пойдёт.

Родной район. Заречье. Почему Заречье не делают Москвой? Для младших детей Бутово — это родной район, для старшей — Тёплый Стан. В Заречье безопасно. Детские игры в Заречье. Детство ГОИ. Детство детей (Насти, Нины и Миши). Игра в покойников в Заречье. Люди стали чаще переезжать из района в район. Раньше все друг друга знали (00:23:09—00:28:50)

[А вот для вас какой, каким районом, какой район родным остаётся? Московский. Вот где родились или где жили]

ГОИ: У меня не московский.

[Не московский? А какой?]

ГОИ: Вот у меня у бабушки Заречье.

[Заречье?]

ГОИ: Да.

[Ну это уже не Москва всё-таки]

ГОИ: Нет, нет, это не…

ГВВ: Но она ближе, ближе, чем Бутово к Москве…

ГОИ: Да, ближе чем Бутово, там…

ГВВ: Там в принципе, если забраться на последний этаж этого её дома, то видно Кольцевую дорогу, там километр, наверное, если не меньше.

ГОИ: Hу да-да-да.

ГВВ: Вот, до Кольцевой. Но это не Москва.

ГОИ: Москвой не делают принципиально. Не знаем почему. Потому что всё вокруг Москва, Кунцево — Москва, этот как его…

ГОИ: Сколково?

ГОИ: Возле Солнцева… Переделкино — Москва, сделали Москвой уже, Солнцево — Москва.

ГВВ: Да.

ГОИ: А вот это вот именно вот это вот…

ГВВ: Солнцево сделали Москвой.

ГОИ: Сколково Москвой сделали, а вот именно Заречье…Как этот…

ГВВ: Как пяточок…

ГОИ: Маленький пяточок, островок, да. Московская область, московский район и все. Хоть ты тресни! [Смеются]

[Да, интересно]

ГОИ: Что вы хотите, даже, даже вот сейчас так с первого сентября, они даже по Московской области, вот этим, по московским проездным, туда на автобус не сажают, покупать билеты надо. Сейчас правда с первого сентября сделали, но… Наверное, потому что там у бабушки всё детство провела там у бабушки, поэтому для меня там более родные места, чем даже в Востряково и здесь. Здесь, конечно, привыкали. Привыкали. Это вот для мелких, для Нины с Мишей, для них это уже Бутово, оно родное. Потому что они Тёплый Стан уже не помнят.

ГВВ: Ну там да, два года, с рождения и до двух лет, они уже…

ГОИ: Для Насти, наверное, уже Тёплый Стан, потому что она там…

ГВВ: В основном…

[Про Заречье она тоже много рассказывала…]

ГОИ: Ну про Заречье, потому что на каждое лето мы уезжали туда из этого Тёплого Стана, уезжали в Заречье. Там раздолье, там походы, там собрался…

ГВВ: Собака, лес, пруд, всё что хочешь. Ягоды, грибы, что там… Сейчас, наверное, ничего не осталось уже.

[А с детства вот, что вы больше всего помните про Заречье? Может какие-то места или чем вы занимались?]

ГОИ: Ну там, во-первых, взрослые не боялись детей выпускать на улицу. Вот утром встали, детворы много, там небольшой лесочек, в котором взрослые совершенно не боялись отпускать детей одних. И они, не беспокоясь совершенно, гуляли. Играли там до самого вечера. Рыбаки, можно было, тополя росли. На эти самые, на эти тополя и качаешься. Или в лесу взрослые вбивали крюки, для гамаков, вешали эти гамаки, совершенно спокойно, одеяло расстелешь, там куклы-муклы и всё такое прочее. То есть более свободно, более привольно. Когда сюда переехали, здесь тоже народ выходил на детскую площадку и все дети вместе играли, сейчас такого нету уже. Сейчас вот, в песочнице ребёночек повозится [смеется] и обратно. А тут и игрушками менялись и всё что угодно всё было общее, было здесь ну наверное вот Миша с Ниной тоже застали этот период, когда, всё какие-то игры какие-то, бегушки, догонялки. Сейчас, такого сейчас не вижу.

ГВВ: Да.

ГОИ. Так дети не играют в песочнице.

ГВВ: Помнишь стекло Мишка в школе разбил мячом. Так что нормально играли [Смееются].

[На Таганке?]

ГВВ: Нет, здесь вот…

[А, поняла. Думала Вы про свое детство вспомнили на Таганке]

ГВВ: Hет, здесь…

ГОИ. А в Заречье там вообще, там собирались дети разного возраста, от больших до маленьких. И вот когда осень, тополи, падала листва, тополя, клёны, падала листва, мы играли в покойников. [Смееются]. Было, была такая…мы совсем были, ну там нам по четыре что ли года, ну максимум там пять. Нас тоже принимали, мы тоже так играли там. Значит, кто-то ложился, вот эту гору листвы, её ж не собирали, никуда не сгребали. Закрывали, кто там ложился. И все вокруг типа того вот ходили и вот: «похороны, похороны». Не знаю, я не знаю, кто придумал эту игру, как она взялась, но самое главное, что нас принимали в эту игру и мы играли с удовольствием. А уже тоже вот либо днём, либо уже когда сумерки немножко такие. И тут потом вот так вот из листвы этот кто-то встаёт и всё, вот так все в рассыпную, с визгом с писком, с ором и вот типа как салок кого-то там ловит, кого поймает — тот следующий. Вот почему-то у нас вот такой восторг вызывало эта игра, может потому, что маленькие были, может что-то «а-а-а!» вот так вот все.

ГВВ: Ужас, ужасов вам не хватало.

ГОИ: Ну да, да. Но вот опять же…

ГВВ: А потом пошли…

ГОИ: И двенадцатилетние, и тринадцатилетние, и мы, мелочь пузатая, все вместе вот как-то все вот в общем, в общем дворе, мы как-то все вместе играли.

ГВВ: Да потому что вы ж все знали всех с детства и все родители всех знали.

ГОИ: Ну да, да, да.

ГВВ: Там же.

ГОИ: Здесь вот, ну они тоже немножко застали, но уже, конечно, не так было, но тоже как-то вот дети все общались между собой, играли, и в доме, в принципе, знали всех детей. А сейчас, а сейчас уже, сейчас уже как-то нет.

[Сейчас и соседей, наверное, не особо знают. Меняются…]

ГОИ: Сейчас, почему-то стало больше меняться, вот когда мы въехали, было какое-то вот постоянный контингент людей, а сейчас, сейчас уже, конечно, сейчас уже…

ГВВ: Да. Кто уезжает, кто…

ГОИ: Да… Уезжает — приезжает. Очень, очень, постоянно меняются.

ГВВ: Сейчас, ну, раньше просто чтобы квартиру…очень тяжело или получить или купить… Сейчас с этим проще. [На заднем плане ГОИ с котом].

[Ну да, переезжают чаще.]

На Таганке мало кто переезжал, если только выдавали квартиры в отдалённом районе. Все друг друга знали. Общие праздники на Таганке. Двор на Таганке. Домино. Голубятня. Гаражи — для тех, кто любит машины. Пацаны на побегушках (00:28:50—00:31:25)

ГВВ: Да, переезжают чаще, чем их находят… У нас в Таганке, очень редко когда кто-то уезжал. Вот сколько я помню, у меня только один друг уехал. Ну тоже из коммуналки дали квартиру где-то.

[В отдалённом районе?]

ГВВ: Да, в отдалённом районе, ну…отдельная квартира, поэтому сразу и это… Без разговора, сразу уезжали. А так, в основном, все… И свой дом знал и соседние дома знали, практически всю улицу друг друга знали, вот.

[А не было такого, что справляли вместе праздники или как-то собирались? Поздравляли друг друга?]

ГВВ: Ну то, что справляли праздники это было.

ГОИ: У нас даже такого не было, если только взрослые ходили.

ГВВ: Ну да. Ну…

ГОИ: Мы особо не участвовали в этом. Нет, у нас такого не было.

ГВВ: Не, ну…

[И не чтоб… Там может быть бывало. что во двор выносили стол вот, вот такой…]

ГВВ: Нет, стол не выносили, просто…

ГОИ: Такого не было. такого точно не было…

ГВВ: Там просто некуда было выносить.

[Маленький дворик?]

ГОИ: Да, там маленькие дворы. Там один пятиэтажный дом стоял и вокруг деревянные одно- двухэтажные и просто не приткнуться, а так в принципе, взрослые они что, там голубятня и на гаражи, стоит стол, домино стучит весь день. На голубятне собираются люди, которые употребляют алкоголь [Смеются]. Ну что там голуби, кинул, а остальное — вот. В гаражах, те, которые это…на машинах повёрнуты. Там у них что только… Мы же, пацаны, везде.

[Ага, доходили?]

ГВВ: Да, переходили и смотрели и занимались всякими делами и нас посылали куда-нибудь, в магазин какой-нибудь, должны были что-нибудь сказать или вынести, то есть на побегушках. Вот. Опять же, вот как-то дружно жили, никому… Никто никому ничего не доказывал.

В Бутово запрещали строить гаражи. Школьные учителя в новых школах в новых районах постоянно менялись — плохо. Современные новостройки. Раньше Бутово выглядело совсем не как Москва (00:31:25—00:35:04)

ГОИ: Ну да, кстати, про гаражи вспомнили, здесь у нас сразу не разрешили ставить гаражи у кого машина.

ГВВ: Да.

[А куда им? Парковка?]

ГОИ: Нет, я имею в виду ракушки вот эти вот.

[А, вот такие вот?]

ГОИ: Их же лепили из всего того, что было.

ГВВ: Да, да.

ГОИ: У нас сразу не разрешили вот эти вот гаражи ставить. Вот так просто, припарковались и всё.

ГВВ: Потом уже начали. Там гараж поставили, там гараж поставили.

ГОИ: Потом снесли всё.

ГВВ: Нет, я имею ввиду большие вон.

ГОИ: Единственный, конечно, недостаток вот этих новостроек у нас, мы столкнулись со школой. Потому что учителя разные и они постоянно меняются. Вот сколько, даже вот мелкие застали этот период, Настя пришла в школу, не было такого вот сложившегося коллектива, школьного, как раньше…

[Как в старых школах?]

ГОИ: Да, в старых школах. И причём один год приходит одна учительница, другой год приходит другая учительница, говорит — чему вас учили раньше [cмеется].

ГВВ: Да, забудьте я вам…

ГОИ: Не то, что забудьте, вас ничему не научили. Мне придётся переучивать заново и вот у Миши с Ниной вообще так сложилось, девятый класс, выпускные, собственно говоря, ещё не ЕГЭ, Слава Богу было… Хотя нет, ЕГЭ уже ввели, ЕГЭ.

ГВВ: Да…

ГОИ: Уходит учительница математики, уходит учительница русского и сдавать ЕГЭ по русскому в 9 классе и по математике. Во. Шикарно, шикардос был такой просто вообще.

[И как вы сдали? Репетиторы?]

ГОИ: Нет, пришла по русскому взяла их та учительница вторая, которая была, а по математике пришла новая, она сказала — вы дети, ничего не знаете, как я вас буду готовить…

ГВВ: Я говорит не знаю…

ГОИ: Я не знаю, я умываю руки. Готовьтесь как хотите. Ну вот как-то пролетели…

ГВВ:Ну как пролетели…

ГОИ:Вот это вот недостаток вот этих вот, новостроичных школ. Скажем так. если у Насти там был сложившийся коллектив, то тут…. То тут, конечно. Сейчас не знаю, сейчас может быть уже лучше с этим, сколько мы уже тут живём. Вот тогда была эта теку…, текучесть учителей, конечно, это… Ну что лично нас, как говорится, коснулось.

[Здесь, наверное, 5-й 6-й микрорайон уже старые считаются, а новые новостройки это уже другие?]

ГОИ: Да, да. Они почему-то как вот, они начинали строить с шестого микрорайона, то есть был пятый, пятый, шестой и как его, нечётная сторона была вообще не застроена, пусто было

ГВВ: Да.

ГОИ: Пусто. И они потом начали застраивать…

ГВВ: С первого.

ГОИ: С первого микрорайона

ГВВ: Ту сторону.

ГОИ: По нашей улице, с первого микрорайона вот сюда опять тянуть как-то странная была такая застройка. Хотя микрорайоны — это уже, это уже потом всё.

ГВВ: Потом уже. Это уже новостройки [cмеются].

ГОИ: Да, это уже новостройки.

[А когда вы сюда переехали это считалось Москвой? Или по вашим ощущениям это было Москвой?]

ГВВ: Считаться, официально считалось.

ГОИ: Hу вот ко мне приезжала подруга, говорит, у вас говорит, как за городом, такая низкоэтажная, вот не было, кстати, что не было этих домов, а там у нас дома, наш самый высокий, десятый этаж. Дома ниже десяти этажей. И вот наш микрорайончик считался как вот низкоэтажная какая-то такая застройка.

ГВВ: Это потому что…

ГОИ: У нас даже не подумаешь, что Москва. Какой-то вот загородный такой вот, поселение.

ГВВ: Тут, скорее всего, грунты не сильные оттого что озеро, поэтому высоких домов не ставили.

ГОИ: Ну как же вон там у «Ленты» набабахали то каких.

ГВВ: Дак это сейчас современные они чего там только не делают.

ГОИ: Ну может быть, ну может быть.

ГВВ: Вон какие вон они тебе набабахали, что они там делали. Сколько они туда бетона в фундамент влили.

ГОИ: Ну не знаю.

Коммуналки на Таганке. Востряково — рабочий класс. Квартира с подселением. Фотографии старой Таганки (00:35:04—00:41:17)

[А вот Вы про пятиэтажку рассказывали, это по какой улице? По Солженицына? Или?]

ГВВ: Малая Коммунистическая.

[А, Малая Коммунистическая. Раньше по-другому же они назывались]

ГВВ: Да, это улица Солженицына. И Солженицына и там, мартыновские…

ГОИ: Ну да, считай в центре считай жили.

ГВВ: Да.

ГОИ: Так бы там и остаться.

ГВВ: Да… Сейчас этот дом стоит…

ГОИ: Кто-то там живёт…

ГВВ: Кто-то там живёт.

ГОИ: Только коммуналки, наверное, расселили.

ГВВ: Ну может коммуналка, но там четыре комнаты. четырехкомнатная квартира, пожалуйста, тебе.

ГОИ: Ну да.

ГВВ: И комнаты большие. Там один коридор как вот наша комната.

ГОИ: Да ты что.

ГВВ: Да.

ГОИ: Ничего себе.

ГВВ: Четыре комнаты. Две комнаты по 20 метров, две по 14.

[А люди по менталитету, ну или как-то по своему социокультурному портрету отличаются, например, на Таганке, в Рыбацких переулках, или там вот в Востряково?]

ГОИ: Востряково — рабочий класс.

[Рабочий, да?]

ГОИ: Да. Рабочий класс. То есть там, напротив вот стоит дом, с одной стороны торцевая, с другой стороны раньше идёт цементный завод. И собственно дом принадлежал этому цементному заводу и там рабочим давали квартиры от цементного завода. Ну контингент был рабочий класс, скажем так. У меня папа, собственно говоря, пошёл туда работать только из-за квартиры. Был какой-то два что ли года он там отработал и дали ему квартиру, они хотели сначала с жильём у бабушки в Заречье почему-то. У меня бабушка жила в Заречье и была мама там прописана тоже. А отец пошёл работать на завод, чтобы получить эту квартиру, чтоб была московская прописка, чтобы дочка, видите ли, в московский институт могла поступить. Вместо того чтобы остаться в Заречье, в Заречье получить хорошую квартиру, они получили в Востряково с подселением соседа. Сосед оказался жутким алкоголиком, дал всем дрозда, вот все и сбежали в Заречье к бабушке [Смеется]. А я в институт не пошла, пошла в техникум. И вот оно надо было ради этого, собственно говоря, вот жизнь, собственно говоря, жизнь поломать, чтобы вот… Ну квартира да, двухкомнатная, но с подселением — трёшка. Но говорю сосед попался такой товарищ, алкашный. Он там всех, выжил всех, короче говоря.

ГВВ: Мелких, по-моему, ещё не было, когда он под уздечку-то [нрзб. — 37.51] попал.

ГОИ: Нет. Ну вод ради московской прописки они и пошли на эту жертву, которая оказалась….

ГВВ: Никому не нужна.

ГОИ: Никому не нужна. Вот как жизнь тоже складывается. Интересно.

ГВВ: Ну вот.

ГОИ: А остались бы жить в Заречье, ну Подмосковье и Подмосковье, зато была бы… Там тоже стали строить, вот тоже шикарная квартира, побольше чем…

[А Таганка как? Вы считаете себя уроженцем Таганки?]

ГВВ: Да-да.

ГОИ: Он у нас сентиментальный. Он всё время как, фотографии, то у него там друг остался тоже. Ну кто ж переехал?

ГВВ: Ну друг переехал рядом.

ГОИ: Он остался в пределах, в пределах Таганки.

ГВВ: Да, он там в пределах остался, вот.

ГОИ: Конечно, где детство прошло там наверняка больше всего вспоминается.

[А у Вас есть фотографии старой Таганки?]

ГВВ: Старой…

[Или не старой?]

ГВВ: Ну… Я не помню что есть….

ГОИ: Мало. Что-то мало фотографий.

ГВВ: Да-да.

ГОИ: А потом комп гакнулся со всеми фотографиями. Поле было сфотографированное, когда пусто было. Что ты хочешь [обращается к коту]. Неугомонная кошка.

ГВВ: Так. Это у нас Южное Бутово. Вот Таганка. Дом. Вот рядом стоит. Каток. Я на этот каток залез. Ну сколько мне здесь. Где-то второй класс. Вот.

А можно у Вас будет взять потом эти фотографии, скопировать?

ГВВ: Вот это Ленинский, это Настя. Вот она.

ГОИ: Местный пруд.

ГВВ: Да, на местном пруду. Это тоже Ленинский. Там в лесочке стояла какая-то вот эта вот поленница. Так это что… Это мать, это отец. Тоже Таганка. В больнице он работал. Маляром. Вот Ленинский. Вид из окна.

ГОИ: [про кошку] Вот когти у нее, аккуратнее.

[ГВВ ищет другие фотографии]

ГОИ: Пропали все фотографии, которые старые были. Жалко, конечно.

[Информанты ищут фотографии]

Домовой на чердаке в Заречье. Игра в секретики. Лазание в заброшенном тубдиспансере на Таганке. Местные легенды про привидения. Как тубдиспансер демонтировали. Городские и негородские детские игры. Забота о птенцах. Физкультура возле Андроникова монастыря на Курской. Игра в казаки-разбойники в Востряково (Заречье). Физкультура на лыжах в Востряковском лесу (00:41:17—00:53:18)

[А вот вы страшилки не рассказывали друг другу, вот вы говорили, что играли в покойников?]

ГОИ: Мы были маленькие, а это играли взрослые дети. У нас было другое увлечение… Третий этаж, открытый люк чердака, над лестницей. И там кто-то, что-то, кого-то там привиделось подружке моей. Она начала всем говорить, что там домовой. И вот мы ходили, ну может быть кошка какая-нибудь там бежала, глазами там моргнула, мигнула и вот мы туда…а страшно, на лестницу надо забраться. А дом, трехэтажный дом, там немецкие постройки. Толстые ступени, толстые стены, толстые, достаточно чердак там высоко. Острый, с острой такой вот крышей. И мы лазили туда, на этот чердак, страшно было, интересно, но мне потом это быстро надоело, они там занимались этими домовыми своими, а мне что-то, мне как-то вот было неинтересно совсем, и я от них потом отпала.

ГВВ: Там и домовых не видели, вот ты видела домового.

ГОИ: Нет.

ГВВ: Вот наш дом [показывает фотографию].

[Ага, вот этот, да?]

ГВВ: Да. А Это вот поле.

ГОИ: И вот там, вот там влево ничего нет вообще.

ГВВ: Ну да ни влево нет ничего, ни сюда ближе нет ничего.

ГОИ:А где конечно все фотографии старые вот эти? Это вот стройка дома. Нашего.

ГВВ: Вот. Вот, вот вам пруд. Вот тут…

ГОИ: Лес.

ГВВ: Лес.

ГОИ: Дальний лес. И сейчас вот туда гляньте, что там творится, в окно. Встаньте и посмотрите.

[Ну да, я ещё когда шла заметила, что…]

ГОИ: Вот озеро видите

[Да]

ГОИ: Какое оно маленькое стало по сравнению с тем, с этими высокими домами, которые понастроили. Вот этого не было ничего вообще. Вообще ничего.

ГВВ: Так, это стройка.

[А откуда вы узнали, что нужно кормить домового? Что вот именно кормить, а не что-то ещё там с ним делать. Кто-то рассказал? Или откуда-то прочитали?]

ГОИ: Ну как нам, нам по четыре, по четыре с половиной года, по пять лет.

[Слышали, наверное, да?]

ГОИ: Ну надо там, может кто-то из взрослых, кто-то ляпнул. Кто-то это самое.

[А как вы кормили? Еду приносили?]

ГОИ: Ну да там какие-то там печенюшки, конфетки, я не помню что они там носили. Вот. Они там всех пугали там, то есть там было так это. Жутко было.

[Нагоняли жути, да?]

ГОИ: Да-да-да. [Смеется]. Но я говорю мне потом стало просто неинтересно и я с ними это, потом и не ходила. А мало ли какая-нибудь кошка пробежала, знаете, бывает, глазки мигали, а потом чердак закрыли, чтобы дети туда не лазили и все успокоились на этом. А что в детстве играли, секретики всякие, эти делали тоже.

[Как делали? В ямку?]

ГОИ: Копали ямку. Фантики, стёклышки цветные.

ГВВ: Мы тоже.

ГОИ: Там закапывали вот это всё.

[А как потом? Нужно было найти этот секретик?]

ГОИ: Вот я не помню.

ГВВ: Ну да.

ГОИ: Придёшь, кому-то скажешь, кто-то, ну мы там секретик, кто-то разроет, выкинет [вытащит] всё это дело. А так забывали, забывали, где-то там закапаешь там, в лес…

ГВВ: Да, мы помню…

ГОИ: И не помнишь где это…

ГВВ: Черпали свинца, ходили на телефонную станцию, где…

ГОИ: Ну это городские уже приблуды были. [Смеются].

ГВВ: Там…

ГОИ: У нас такого не было.

ГВВ: Кабель телефонный, он был в свинцовой оплётке, нам много-то не надо. И вот мы обрезки вот эти вот свинца, помню лазили через забор, чтоб нас никто не заметил, потому что гоняли. Вот. Иногда вместе с проводами, там какой-нибудь такой вот кусок, такой лежит, смотришь — ага, то! И через забор. Там небольшой лесок был, рядом с домом, там был бывший туберкулёзный диспансер.

ГОИ: Ой ну нашли где играть [Смеется].

ГВВ: Вот. Ну это, я тебе сейчас расскажу как ломали этот туберкулёзный диспансер, это вообще было, песня. Вот мы, в этот лесок, разводим костёр, плавим свинец и небольшие вот такое вот, сантиметра по два, черепа. Ямку в земле, по форме этого черепа, вот, и… А потом ходим меняемся: О, где ты такой взял? Как ты это?

ГОИ: Не, у нас были птенцы. Как сейчас помню. У нас был лес рядом и сады вот этого Подмосковного хозяйства Заречья, там у них были свои ягодные сады. Там птиц всегда было очень много. И постоянно выпадали вот эти птицы из гнёзд, птенцы из гнёзд. Выпадали, да, вот если такого находили это всё. Это домик под кустиком там ему, шалашик, пытались выкармливать, выхаживать тоже там. Пищу, еду приносить, ну, конечно, они не выживали, но мы там, мы старались. Старались все.

ГВВ: Не, вот когда мы там уже очутились

ГОИ: Такого не было, конечно нет… Свинец не лили.

ГВВ: Нет, я имею ввиду, на Таганке мы же. Я ж родился эта, ни в этом доме, а на Пролетарском. Там у них, у отца с матерью, у бабушки там, в деревянном доме, какая-то комнатушка была, дровами топили и вот их выселили в (19)64 году сюда переселили. И вот когда мы приехали, этот туберкулёзный диспансер, он был уже закрыт. И вот он закрытым стоял там, наверное, лет десять. Вот. Ну пацаны то, интересно же.

[Конечно]

ГВВ: Вот. Здание мы, как сейчас помню, не проникли.

[Закрыто было, да?]

ГВВ: Всё закрыто, всё забито, всё это. Решётки. Ничего не сломали. Но. Здание было очень старое, там был подземный ход. Не знаю эвакуационное отверстие или как или что там, бомбоубежище какое-то старое. В общем мы выломали дверь, а там колодец, ну и ступеньки металлические туда вниз.

ГОИ: Вот это да.

ГВВ: Фонарик. Вот. И туда. Но дальше дверей мы не зашли, потому что с той стороны, со стороны здания, там тоже было всё заколочено, мы просто не пробрались. Мы нашли ещё один, опять задний, ещё один выход, с этого, с колодца [Смеётся]. Вот. А потом стали его ломать. Они, при ломке этого здания, у них, ну как, Покровские ворота вы помните фильм? Как вот эта вот груша вот такая вот ломает, вот там такие же груши, они сломали несколько таких машин. Ну просто не брали.

[Ничего себе]

ГВВ: Вот. Хорошо значит до Революции строили. Вот. Помню там пригорочек, мы, с это, с пацанами сидим на этом пригорочке, смотрим как они ломают. Вдруг, на этой машине обрывается трос и мимо нас проносится вот такая вот шестерёнка. Чуть-чуть бы пониже и как раз бы по нам прошла.

ГОИ: Кошмар какой.

ГВВ: [Смеётся]

ГОИ: Какой ужас.

ГВВ. Сломали это всё дело, построили там детский санаторий. Сейчас не знаю он остался или нет, потому что уж очень земля там дорогая скорее всего.

ГОИ: Убрали.

ГВВ: Убрали, да.

[А ничего не рассказывали, что на месте тубдиспансера, детский санаторий?]

ГВВ: Не, про тубдиспансер чего там только не рассказывали, привидения там ходят и бывший начальник этого с пистолетом ходит, пугали по полной. Скорее всего, чтобы туда просто не совались, потому что всё прогнило, все же это сколько стояло заколоченным забор. Не дай Бог с нами не случилось.

[А бывший начальник, то есть он уже мертвый и ходит там с пистолетом, то есть как призрак?]

ГВВ: Да-да-да. Как призрак, да. Чтобы…

[А про кого ещё рассказывали?]

ГВВ: Ну…

[Какие ещё призраки там были?]

ГВВ: Там какие призраки. Там говорили, что какая-то медсестра ходит, в белом, в переднике, с этим, с красным крестом на лбу. Вот. А про этого, что он в форме. Как сейчас помню, в синей фуражке. Вот. Кого, говорят, увидит, сразу лезет за пистолетом. Сразу бегите. [Смеются]. Так что. Как шугануть ещё?

[А медсестра как-то тоже что-то такое делала? Или просто ходит?]

ГВВ: Ну, мы же не видели.

[Понятно, что по рассказам…]

ГВВ: Всё по рассказам. Нет, просто она, говорит, ходит и ходит. Несколько раз, говорит, видели, говорит, иногда по территории ходит.

[А не хотелось специально сходить в этом дом, чтобы их специально увидеть? Попугаться.]

ГВВ: Конечно, хотелось. Вот. И несколько раз вот собирались большой компанией, там человек 6–7 пацанов. Восемь — девять лет. Ну совсем. Там же все знают друг друга. Собирались, пробирались там, как его не огораживали дырки всегда появлялись в заборе. И то ли у нас сил не хватило, то ли это, но мы ни в дверь, ни окна, никак не могли туда внутрь войти. То есть попытки мы предпринимали. Даже не знаю как смелости хватило в этот подвал спускаться, в бомбоубежище, но полезли же. Безбашенные, не боялись. Что нас, толпа, с фонарями, что нам будет то.

[А когда шли рассказывали друг другу какие-то страшилки?]

ГВВ: Конечно. Конечно, что вот сейчас: у-у-у-у-у, вот сейчас выйдет. А-а-а-а.

ГОИ:[Смеётся]. Ага, а потом врассыпную.

ГВВ: Не, ну. Потом: «Ты чего? Мы сюда за делом идём, а ты тут это, пугаешь». Ну если бы мы может кого-нибудь постарше взяли, посильнее, но тем уже неинтересно что там.

[Уже свои занятия?]

ГВВ: Да, у них уже свои занятия. А так. Потом это всё охладилось, выросли.

ГОИ: Выросли, выросли.

ГВВ: Да, выросли. Начали в футбол гонять больше, чем туда лазить. Вот.

ГОИ: Где же вы там гоняли, там гонять негде.

ГВВ: А там пригорочек был, на этом пригорочке всё заросло деревьями. Вот мы там немножко расчистили.

ГОИ: Тоже не площадок, ничего.

ГВВ: Ничего, ну какие площадки… Одни ворота поставишь, на вторых уже это.

ГОИ: Как сейчас помню: я уже в техникуме училась, на Курской, там храм вот этот вот был, как его, на том берегу.

ГВВ: Где Игорёк жил.

ГОИ: Да, где Игорёк жил. У нас физкультура была, вокруг этого храма бегали.

ГВВ: Ну вот.

ГОИ: До смешного. Там бабульки молиться ходят, а у нас физкультура, в техникуме, вокруг этого монастыря. Андроньевский что ли.

ГВВ: Андроньевский монастырь [имеется в виду Андроников].

ГОИ: Андроньевский монастырь. Напротив колледж был. Техникум. Сейчас колледж.

ГВВ: Весело было, конечно.

ГОИ: Да-да. Было гораздо веселее, чем сейчас.

ГВВ: А сейчас что вон. Упёрлись в компьютер.

ГОИ: Ну да. Я говорю, поколение Мишки, Мишкино вот с Нинкой, они ещё поиграли во дворах ещё хоть какие-то там игры, хоть простые тупые салки и прочие там догонялки. А сейчас.

ГВВ: Хоть стёкла побили в этом, в школе.

ГОИ: Ну да. А сейчас дети, а сейчас дети нет, сейчас уже давно игры всякие там, если только в пионерских лагерях, кто ездит, тот, наверное, там вспоминает.

ГВВ: Там тоже вон.

ГОИ: Вспоминают всякие казаки-разбойники. Ой, как у нас в казаки-разбойники в Востряково играли. Нас потом родители отлавливали, там железная дорога, с этой стороны жилые дома, посёлок этот, Востряково, а с другой, этим же востряковцам давали дачные участки. И вот мы сначала, казаки эти разбойники, которые стрелки ты пишешь, рисуешь на… Играли, не играли?

[Вы рассказывайте, потому что по-разному играют]

ГОИ: Нас команды, две команды. Одна ищет, одна прячется. И та, которая прячется, оставляют вот эти белые такие, большие стрелки.

ГВВ: На асфальте.

ГОИ: На асфальте. А вторая команда их должна искать.

ГВВ: Да.

ГОИ: Ну что Востряково там, один дом, один длиннющий дом стоит и пятиэтажки там где-то вдалеке, в пятиэтажки мы договаривались не бегать туда далеко, а вот вокруг этого длинного дома. Ну что там быстро найти, там 10 подъездов…

ГВВ: Неинтересно.

ГОИ: Неинтересно. А потом, когда уже стали постарше, мы стали, мы пошли играть в этот посёлок. А там улиц много, ну дачный, большой дачный посёлок, с асфальтированными дорогами, машины там не ездили. И вот мы пошли в эти казаки, так разыгрались по этому посёлку, родители порой с ремнями выискивали. Где там чего мы играем. Физкультура у нас была, в школе, в школе была своя лыжная база, меня на школу, я никак от неё отойти не могу от этой школы. Там была лыжная база, нам лыжи выдавали, мы не таскали с собой, как вот сейчас вот, сейчас, наверное, тоже не таскают уже, уже отменили.

[Ну да, есть такая…]

ГОИ: Отменили, наверное, эту физкультуру. Раньше, раньше было, когда Настя ещё училась, эти лыжи с собой на себе таскали.

[Я тоже да с лыжами ходила]

ГОИ: Вот, а там их выдавали, причём мы ходили ездить не вокруг школы, как вот они сейчас вот, тупо по стадиону мотаются, там через дорогу Востряковский лес, огромный, здоровый, большущий лес и вот мы как дадим три километра на этих лыжах по этому лесу, никто не боялся. Только у нас там подружка моя потерялась, Лариска, её потом [cмеётся] полдня искали в этом лесу, но нашли. Отстала и потерялась в этом лесу. Но всё равно потом продолжали ходить в этот лес, то есть как вот, у Насти там, у мелких, не было уже этого, они там вокруг школы просто тупо ездят на этих лыжах. У нас как даст три километра в лес, вот такие вот приходим все, красные потные, взмыленные.

ГВВ: Мы, я помню, мы с Таганки на этих…

ГОИ: Не боялись ничего и взрослые не боялись с нами ходить в лес. Сейчас вот, чтобы детей куда-то там отвезти, толпа целая идёт и их сопровождают, если никуда. А у нас один учитель физкультуры и мы там.

ГВВ: И толпа.

ГОИ: И толпа там сорок человек.

ГВВ: Ну два класса иногда.

ГОИ: Не у нас один, по одному гоняли. Ну некоторые, подружка там у меня потерялась, отстала, не могла, ну и ничего как-то. Никто не боялся в этом лесу.

ГВВ: Мы из Таганки, там бегать негде на лыжах. А лыжи обязательно.

ГОИ: Ну конечно были обязательно.

ГВВ: Мы ездили в Измайлово, там сейчас, где этот…

ГОИ: Вот мы в техникуме ездили тоже.

[В парке?]

ГВВ: Где Кремль стоит, там же ничего не было, там было озеро и остров. Озеро там замерзало и мы вокруг этого острова, по льду, гоняли на лыжах.

Физкультура в бассейне «Москва» в техникуме. Из Можайска в Москву по Москве-реке. Дискотеки. АЗЛК в Текстильщиках. «Метелица» на Арбате. Первая пиццерия на Пятницкой. Открытие метро в Бутово, большая загруженность метро. Почему Бутово так называется. «Бутный камень». Бутовский перегон — место расстрела, памятные мероприятия. Экскурсии в Остафьево. Деревни вокруг Бутово (00:53:18—01:08:10)

ГОИ: Нас первый год в техникуме тоже заставляли в это Измайлово ездить. Мы поездили, а потом у нас начался бассейн, бассейн «Москва», ездили в бассейн «Москва» ещё застали. Бассейн «Москва». И мне так страшно было подныривать туда, там вход в воду не как в нормальный бассейн по ступенечкам спускаться, а он закрыт был щитами вот этими, чтобы, видимо, тёплый воздух там с холодным, не знаю чем-то там, чтобы что-то с чем-то не смешивалось и там, чтобы войти, нужно вот нырять, подныривать, почему-то и забыла, Господи, так страшно было подныривать. Я всё не могла дыхание задерживать, я ненавидела этот бассейн и тоже, после этого бассейна, мокрый, собственно говоря,

ГВВ: Да, пол-…, через пол-Москвы едешь.

ГОИ: Через пол-Москвы мы едем на Курскую заниматься дальше в техникуме. Ездили же.

ГВВ: Да.

ГОИ: И ничего и живы, и здоровы, как говорится, были. Ну если не было у техникума никаких своих территорий, спортивного этого самого не было никакого. Да там все, где Курская вот рядом она под боком была.

ГВВ: Там с одной стороны вокзал, а с другой стороны…

ГОИ: Река.

ГВВ: Река, за рекой монастырь.

ГОИ: Вот в монастыре мы бегали на физкультуру. Ну раньше к этому как-то проще относились.

[А гуляли в молодости? Может быть какой-нибудь Бродвей свой? Или вот какие-то такие места? Особенно любимые, где гуляли?]

ГОИ: Я вообще [Смеётся].

ГВВ: Я пешком всю Москву обошёл.

ГОИ: Это они с другом.

ГВВ: Потом, когда стали постарше, мы от Можайска, поехали туда на электричке, за два, за три раза по Москве-реке, вдоль Москвы-реки пешком дошли до Москвы. Никаких заборов, никаких этих…

ГОИ: Турист заядлый был, да.

ГВВ: Вот. Иди, куда хочешь. Вот. Потом друг мой, на байдарку, двухместную. Вот мы проезжали Можайск, садились на эту байдарку и потихонечку по Москве-реке. Единственное, что мы доезжали только до водозабора, здесь в Кунцево. Там водозабор, санитарная зона, то не пропускали, пешком мы её обходили просто-напросто, а на этом, на автобус и обратно.

ГОИ: Не, мы так по центру не гуляли, у нас, мы, тогда уже началось — это дискотеки.

ГВВ: У нас дискотек ещё не было.

ГОИ: АЗЛК — любимейшее место.

[А что такое АЗЛК?]

ГВВ: Чего?

ГОИ: АЗЛК. Знаешь где было АЗЛК?

ГВВ: Автомобильный завод Ленинского Комсомола.

ГОИ: Это где у нас он был? На этом…

ГВВ: Чего?

ГОИ: Господи…

ГВВ: Текстильщиков.

ГОИ: Да, Текстильщиков. И потом уже «Метелица» на Арбате, Метла. В Метле плясали. Выдавали билеты, туда просто не попасть, только по билетам. Только вот мы стали работать, после техникума стали работать, на предприятии. И там распределяли эти билеты, АЗЛК, в АЗЛК потом можно было просто так самим пойти, попасть, поплясать, там если какие-то модные дискотеки. А в «Метелицу» — нет, там был первый кафе-бар: модный, современный, вот.

[То есть на всю Москву практически было два таких места?]

ГОИ: Ну, мы, поскольку нам выдавали туда билеты, пригласительные.

[Вы ходили на них?]

ГОИ: Мы, в основном, туда ходили. Ходили ещё на Пятницкую, там была какая-то пиццерия, тоже открылась, новая пиццерия. На Пятницкой, не помню номер, но жутко модное место было, потому что там продавали пиццу вот на этих, на клетчатых этих скатёрочках красных. Причём пиццу ели культурно, с ножом и вилочкой, ни так как…[Смеётся]. Серьезно. Мы специально туда ходили в кафе, чтобы поесть вот эту пиццу. И там вот на столах подавали вот эти большие такие тарелки, вот эта большая пицца, ещё там вилочка, ножичек, культурно так её кушаешь по кусочку, не то, что сейчас там уже эту пиццу рукой, под каждым, на этом на каждом углу. Тогда это было вот культурно, культурный выход, собственно говоря. И ещё было какое-то кафе, тоже на Пятницкой, не помню как он называется, там вот делали вот эти жульены, вот эти в кокотницах, тоже жутко пафосное место. Ну не то, чтобы пафосное для нас было. Мы просто про него узнали и туда ходили, на этот жульен с коктейльчиком или вот на пиццу. Я ещё пригласила на эту пиццу, он плевался от этой пиццы [Смеётся]. Ну вот АЗЛК и Метла. В Метле тогда выступали всякие там эти ваучеровые концерты проходили всякие. И вот там отплясывали. Потом она, конечно, стала таким криминальным местом. А когда только открылось оно было ещё даже такое…

ГВВ: Вот метро наше.

ГОИ: …вот культурно-комсомольское массовое мероприятие [Смеётся].

ГВВ: Вот метро наше [показывает фото].

ГОИ: По поводу этого метро тоже сколько было ругани, сколько было, что это самое, что оно мешать будет, что оно… Дома, которые близко стояли, мы же там все окна остеклили, чтобы единственное, что, чтобы шума не было такого. После 9 вечера у нас метро еле едет, фиг доедешь, это такое это самое…

ГВВ: Выломали дверь…

ГОИ: Это.

ГВВ: Это окантовка вот она, внутри.

ГОИ: И скорость не больше сорока

ГВВ: Какой сорока? 20!

ГОИ: 20?

ГВВ: И сейчас 20.

ГОИ: То-то фиг поезда дождёшься после 9, специально, чтобы не было вот этого стука вот этих колёс, под окнами не стучали, потому что были очень много противников было этого метро. Народ был против, а сейчас вот все пользуются. Сейчас, наверное, вот сентябрь начнётся — у нас тут в метро очередь будет стоять, чтобы войти.

ГВВ: Да…

ГОИ: Потому что Коммунарка через нас едет, раньше Коммунарка ехала в Тёплый Стан, близлежащее было к ним метро, а сейчас сделали проезд, дорогу маршрутки Коммунарка, чуть ли не Видное через нас едет, Щербинка через нас едет. Тоже маршруток очень много пустили и там тоже, за нами, в Щербинке тоже очень много новых микрорайонов построили, там тоже какое-то Бутово, Бутово-парк. Бутово там…Бутовские луга, бутовские там чего-то ещё тра-та-та. И все вот эти вот маршрутки заткнули вот на нашу станцию вот эту, на Бунинскую аллею. Это вот сейчас вот, студенты, школьники, просто рабочий люд, который метро [пользуется]. Это вот метро, они даже закрывают на выход, все три пускают на…

[На вход?]

ГОИ: На вход, да. Очередь стоит, чтобы пройти в метро. Вот так стало у нас теперь.

[А почему Бутово называется?]

ГОИ: Ну как-то так…

ГВВ: Бутово, бутный камень какой-то…

ГОИ: Бутный камень какой-то.

ГВВ: Здесь добывали, да.

ГОИ: А где вот его добывали я конечно не знаю, не слышала про это. Бутовский перегон у нас там который, вот постоянно, вот знаменитый этот, там кого-то там расстреляли много очень всего. Там даже памятник стоит.

[А почему он знаменит? То, что там расстреливали?]

ГВВ: Да.

ГОИ: Да, там расстреливали

ГВВ: В [19]30-е годы.

ГОИ: В [19]30-е годы. Там большой такой монумент сделали, там постоянно кто-то там приезжает, его там. И из Церкви там освещают, приезжают, какие-то мероприятия там праздничные проходят. Просто дальше от нас, не рядом с нами.

ГВВ: Да.

ГОИ: Подальше. В Остафьево тоже много на экскурсию ездит детей, вот возят после школы, обязательно у них посещение этого Остафьево. Вам бы, конечно, с этими кто в этих деревеньках жил, пообщаться. Они, наверняка, вам больше что-то расскажут, что тут было. Мы когда сюда приехали из близлежащих деревень у кого-то ещё коровы даже оставались, прикиньте. Они приносили парное молоко.

ГВВ: Да-да-да.

ГОИ: Мы тут ещё года два, наверное, после того как с мелкими приехали, ещё года два или три нам на дом приносили коровье парное молоко, они его есть не стали, дети мои, маленькие. Оно настолько вот оно жирнючее, вкуснючее, что у них желудок не съэтовал, разбавлять приходилось это молоко. Его ставишь, допустим, на творог и скисать, два дня стоит и не скисает вообще. Ну сейчас то, конечно, уже всё, сейчас эти деревни, деревни все снесли уже. Уже не ходят. Никто ничего не носит.

ГВВ: Помнишь с Мишкой ходили, атомную бомбу посмотреть его. Ну маленький он был ещё, в Политехнический музей. Мы пошли через Таганку, а я взял фотоаппарат и вот Таганку я там всю заснял почти.

ГОИ: И куда ж она у тебя делась? Искать надо, да.

ГВВ: Нет.

ГОИ: Пропала?

ГВВ: Да, вот куда-то.

ГОИ: У неё тогда, помнишь, компьютер ряхнулся и…

ГВВ: И компьютер ёкнулся и все эти негативы всё выкинули.

ГОИ: Ну да, негативы надо было не выкидывать, но кто ж знал, что компьютер ёкнется. А негативы выкинули, что аж всё на компьютер перенесли, все фотографии перефотографировали, все перенесли на компьютер. Компьютер взял и загнулся вместе с этими фотографиями со всеми. Негативы уже всё, выбросили.

Границы Москвы. Как мальчишки лазили по району. Купеческие дома и трущобы в переулках на Таганке. Храм Мартина Исповедника. Гаражи. Экскурсии в Кремль. Отличия коренных москвичей и приезжих. Прогулки в центре города. Служба в армии. Похороны Андропова. Этнические конфликты в армии. Символ Москвы — Красная Площадь (01:08:10—01:29:44)

[А что для вас Москва, ну то есть в каких она границах и что является её таким наиболее показательным местом или районом? Там не знаю Арбатские переулки или наоборот Таганка или.]

ГВВ: Для меня Таганка.

[Таганка, да?]

ГВВ: Да. Потому что все эти переулки там очень много мелких этих переулков, вот как раз и… Купеческое место было, и они вот это вот всё, вдоль улиц особняки, а чем в переулок там такие трущобы. Всё облазили же. Всё осталось, всё в памяти.

[То есть по купеческим домам Вы тоже ходили?]

ГВВ: Нет, нет. Ну купеческие там же кто-то жил, там, или какая-то контора была. Я помню один дом у нас там расселяли в Таганке. Вот. И мы с Игорьком туда лазили. Ну что там, пустой дом, ну что они там, то, что хозяева оставили. Единственное, что мы нашли я помню — карты географические, Генштаба. Вот эти вот большие листы и там, наверное, листов пятьдесят.

ГОИ: Куды вы их дели?

ГВВ: A куда мы их денем? Ну куда? Домой притащишь? В кабинет географии в школе отдали.

ГОИ: Ну понятно. Сейчас бы такой был эксклюзив [смеётся].

ГВВ: Да. Да. Ну там СССР вот, всех вот, на таких вот здоровых листах. Очень подробно всё это было. А так.

ГОИ: Что им мальчишкам, им полазить только.

ГВВ: Да. Сам процесс.

ГОИ: Пустые места.

ГВВ: Да. Что. Помню на шрифтолитейный завод пытались залезть. Зачем, за шрифтом. А зачем тебе шрифт? Ну.

ГОИ: Буковки, интересно же.

ГВВ: Ну буковки интересно, ну, а дальше что. Что с ними сделать.

ГОИ: Ну, а что — положишь просто.

ГВВ: Ну нашли мы раз…

ГОИ: С чего у нас мальчишки по этим по подшипникам страдали. Эти вот самокаты делали с подшипниками.

ГВВ: Да.

ГОИ: И им главное было из подшипников вот эти шарики.

ГВВ: Нет.

ГОИ: Выковыривать.

ГВВ: Нет, самокаты делали из подшипников. У отца друг работал на шинном заводе, он рядом с шарикоподшипником и вот он приносил подшипники. Ну какие — бракованные, но хорошие никто ж не даст. И вот мы, две палки с двух сторон.

ГОИ: Да и самокаты, я помню когда.

ГВВ: Сверху доску, как санки ложили, там у нас горка, Мартыновский переулок, там большой перепад высот. Ни машин не боялись, ничего не боялись.

ГОИ: Да, машин-то раньше не было столько много.

ГВВ: Ну да. А сейчас. А сейчас ну вот такие вот. Что тут. Электросамокат вон стоит. Что-то Нинка совсем уж.

ГОИ: Ну обнаглела.

ГВВ: Да. [Смеётся].

ГОИ: Совсем обнаглела. Ну что может чайку?

[Можно да, немножко. Можно ещё у вас на зарядку телефон поставлю ненадолго?]

[Организационные моменты].

[Ещё какие-нибудь здания запомнились на Таганке? Куда вот Вы как-то особенно интересно сходили или с детством связанные?]

ГВВ: Рядом у нас стоял Храм Мартина Исповедника. Когда я там жил, сейчас передали Старообрядческой общине, сейчас он открылся, он действующий.

[Старообрядческий получается?]

ГВВ: Сейчас — да. А когда я там жил, в советские времена, там был филиал Книжной палаты. И они использовали это всё дело под склад, там они хранили подшивки газет старые, вот. Старые книги, всё это вот. И вот мы несколько раз пытались туда залезть, но там было за забором, высокий забор. Но мы ж мальчишки, нам, конечно, это.

[Переходили?]

ГВВ: Да. Но там постоянно был сторож. Туда мы, за забор, конечно, залазили, а дальше… Вот всегда мы хотели туда попасть, вот. А как открыли, как можно было туда зайти и всё это — так уже неинтересно. Уже это всё. Сам процесс преодоления этих вот всех делов. Вот. Ну куда мы ещё лазили… На телефонную станцию? Ну это… За свинцом только.

[Там, наверняка, тоже охранник был, от него как-то прятались? Или нет?]

ГВВ: Да, как… Мы же не ночью лазили туда. Мы лазили средь бела дня. А кто там может быть, там, ночной сторож там вечером приходит. А так ходят там монтёры всякие эти, рабочие. Ну ходят…[Угощение чаем]. Ну лазят какие-то мальчишки ну и чего. Лишь бы куда, а нам бы до мусора добраться там где-то…

[ГОИ накрывает на стол, звон чашек, разговор с кошками].

[Получется….]

ГВВ: На гаражи лазили. По крышам бегали. Ну это больше баловство, чем что-то такое.

[И кто дольше пробежит по гаражам?]

ГВВ: Ну, нет, ну…

ГОИ: Хотя раньше… [организационные моменты].

ГВВ: Там больше бегали, хозяин выйдет, начинает гонять. Вот от этого. Один там тогда был. Бежим, кто как что. Сам процесс [интересен], не залезть туда внутрь в гараж, что там.

ГОИ: Но тем не менее, несмотря на то, что вот… В Кремле был? Был. В Грановитой палате был? Был. В Алмазном фонде был?

ГВВ: Не был.

ГОИ: А я была. В детстве, причём маленькая когда. В Кремле даже были. [ГОИ угощает собирателя]. У меня, у подружки, ещё в Заречье которая жила, когда жили, папа работал охранником Кремля и вот он нам устроил экскурсию по Кремлю. В выходной день, когда там никого не было, сейчас помню, это же Брежнев ещё был. И он нас провёл с родителями и сам тоже с подружкой моей, мы пошли на экскурсию по Кремлю. Что впечатлило там. Конечно — мраморные полы. С нас сняли галоши и в валенках, катались по этому мраморному полу, он там был ровный, как этот самый, гладкий как незнамо что. Впечатлил Зимний сад, потому что мы ходили зимой, холодно, а там прям фонтанчики, зелень. Видели кровать Ивана Грозного. Папа мой даже там прилёг не неё, правда он там, ему быстренько сказали: слезай-слезай-слезай. Конечно, меня, как ребёнка, на меня впечатление произвели вот эти вот там голые статуи, особенно мужские [Смеётся]. Мы сколько, дети. Пять лет, никого не это [не видели]. Ну интересно было. Это всё, конечно, по-детски. Больше, конечно, запомнилось, что мы в валенках по этому катались, по этому самому.

ГВВ: Да, по паркету.

ГОИ: По паркету по этому катались. Но хотя воспоминания, тоже какие-то остались, что мы видели вот эту станцию, кровать с каретой там вот эти, нас водили, причём экскурсия была только для нас одних, туда в то время больше никого не пускали. А он поскольку там работал, он был охранником, он там был, договорился с кем-то, нам…нас туда пустили. В Алмазный фонд тоже ходили, но это уже в школе, в начале девятого класса школа.

ГВВ: Ну, а что там?

ГОИ: Ну сейчас…

ГВВ: Ювелирные изделия.

ГОИ: Ну, а сейчас, возят же, возят в Алмазный фонд, кто-то…

ГВВ: Возят…

ГОИ: Кто в центре живёт.

ГВВ: Мишка туда не пошёл. Что туда не пошёл? Ему бесплатно предлагали.

[Обсуждают кошек.]

[А вот по вашим ощущениям москвичи отличаются от других людей? Ну в смысле, другой, других городов или сами москвичи между собой разные в разных районах?]

ГОИ: Мне кажется все разные, все разные. Ну…

[Всё равно же есть какое-то представление о том, кто такой москвич, вот какой…]

ГОИ: Мне кажется приезжие более пробивные. Мне почему-то так кажется.

ГВВ: Да-Да.

ГОИ: Они большего достигают чем…

ГВВ: Вот они.

ГОИ:…Москвичи в этом плане то ли ленивые, то ли не знаю. Вроде разве что ленивые, вроде все работают. все это самое. Но приезжие они как-то более такие вот, целеустремлённые.

ГВВ: Ну потому что они приехали.

ГОИ: Им надо, да-да-да.

ГВВ: Вот если бы приехали такие б как москвичи, они бы такие и были, а именно те люди, которые срываются с места…

ГОИ: Ну может быть, может быть, может быть….

ГВВ: И приезжают куда-то….

ГОИ: Тоже жизнь заставляет….

ГВВ: Они, у них, у них уже это…

ГОИ: Цель всей жизни…

ГВВ: Ну какая цель? Вот у нас сколько машинистов приехало с Торгового, с Воронежа.

ГОИ: У них цель заработать здесь деньги и купить у себя там квартиру.

ГВВ: Правильно. Зачем у себя? Они здесь покупают.

ГОИ: Ну вот молодцы.

ГВВ: И привозят сюда семьи.

ГОИ: Молодцы, молодцы.

ГВВ: Или женятся.

ГОИ: Молодцы, да. Вот у них более цель какая-то есть, вот они более так вот, настроены.

ГВВ: У нас только один уехал обратно.

ГОИ: Ну этот был и по возрасту.

ГВВ: Нет, он не по возрасту, он тут с женой поругался, развёлся, плюнул на всё, туда позвонил, его там обратно, сказали, что мы тебя опять берём.

ГОИ: Единственное плохо то, что много очень нерусских приезжих…

ГВВ: Да.

ГОИ: Вот это вот конечно. Причём раньше то были как-то вот армяне там, грузины, а сейчас они даже не выделяются, они москвичи, скажем так, стали уже все. А вот, вот каких-то непонятных таких народов, очень-очень много. Вот я особенно в метро езжу, вижу. Курская вот эти вот станции, которые вокзальные, там, там много. Много, конечно, народа в Москве, много. Вот у меня подружка, она любительница походить по центру Москвы, посмотреть вот, в толпе потолкаться. Я говорю, Лен, я не люблю вот это вот.

[То есть Вы центр вообще не любите?]

ГОИ: Я не люблю центр. А вот ей, ей наоборот, ну пойдем, ну что ты сидишь там. Вот это вот. Я говорю: «Ну что ты там в толпе можешь смотреть, [что] там смотреть?»

[А центр это в каких пределах? Центр Москвы?]

ГОИ: Она мне всё время вот, вот где сейчас вот эти всякие инсталляции проходят там, от Китай-города там пешочком пройтись куда-то так до Красной площади.

[Зарядье?]

ГОИ: Да, вот туда. Я говорю: «Ну и что? На толпу смотреть ходить?» Я не хочу. Толпы мне и здесь хватает, толпы. Она вот это сюда…

ГВВ: Я когда в Таганке жил, 15 минут пешком до Кремля, дворами, кто знает. Вот. Что мы туда сходили пару раз и всё. Что ну Кремль и Кремль. На Красной Площади и…

ГОИ: У нас тут даже салюты лучше.

ГВВ: А у нас салюты… Да. У нас салюты через озеро вон.

ГОИ: Пушки приезжают и прямо вот из окон смотришь и на тебя всё это падает. Красотища. Необыкновенная.

[Да, действительно. Пруд, преломляет…]

ГОИ: Отражается

[Отражает]

ГОИ: Да. Дак вообще стреляют ещё прямо вот на тебя. Где стоят на той стороне пруда. Ну и что я попрусь на этот в центр Москвы. Толкаться там, когда я вон, окошко открыла и пожалуйста тебе салют. А вон она, она наоборот, она любит вот эту тусню всю. Я говорю тебе что там у себя в Кузьминках не хватает всего. Много народу, конечно, много. Много очень народу. Наверное вот иногда даже мероприятия в центре проходят, ну всё забито, ну всё забито. Нет, центр не люблю. В спину дышать.

ГВВ: Не знаю, я вот когда был в армии, там же у нас отовсюду народ кто был. Всякие. И не просто это…

ГОИ: У тебя армия-то когда была. При царе батьке ещё.

ГВВ: Нууу. При Андропове.

ГОИ: Ты при Андропове пошёл?

ГВВ: Да. Я все похороны в армии провёл.

ГОИ: [Смеется].

ГВВ: Ну дак это же вообще. И они почему-то, все эти генеральные секретари — зимой.

ГОИ: Да. Когда холод собачий.

ГВВ: Когда холод собачий, а нас — на митинг. Вот.

ГОИ: Это ж военное дело, солдат.

ГВВ: Нет, я просто говорю, что, вот которые из Прибалтики были, вот у нас были три литовца и эстонец. Двум литовцам было совсем всё до лампочки. Ну всё. нормальные ребята.

[Не отличались?]

ГВВ: Не отличались. Единственное, естественно, что они язык плохо знали и всё. Но знали. Третий литовец пытался что-то кому-то доказать. Его быстро казахи поставили на место. А эстонец этот вообще был какой-то националист, его даже литовцы не любили. В конце концов он загремел в госпиталь, к нам обратно уже не вернулся. Вернулся в другую часть. Что он там рассказал, может он, скорее всего наплёл, что здесь больше он не может, его тут убьют, переведите на другую часть ну и… Из-под Орла был парень, с Оренбургской области был парень, с Алтайского края был парень. Нормальные люди. Никому ничего не доказывали, ничего… Всё, пусти его в Москву — не отличишь. Единственное, что, может быть, в Москве образование чуть получше. То есть общее развитие другое. А так.

[Точно также было?]

ГВВ: Да. Мне очень, до сих пор, помню, как ругались литовец с узбеком. На русском языке. Вот они ругаются, они ничего не слышат, а мы все вокруг лежим. Просто не мог сдержать как они всё это коверкают, всё это. А они. В конце концов, что делить то тогда было. Особенно нам там. Когда я уходил из армии я вот этого вот литовца, который самый активный за себя сержантом оставил, говорю — давай, порядок наводи здесь, я пошёл.

[А что могло бы быть символом Москвы или является символом Москвы для вас? Может какое-то место или, необязательно какой-то открыточный вид, а вот что-то…]

ГОИ: Красная Площадь для меня всё-таки самая Москва.

[Ну ассоциация с Москвой, то это Красная Площадь, да, центр?]

ГОИ: Да-да-да.

Работа в метро. Метро-2. Сталинская дача. Колесо от трактора «Беларус». Пробили потолок метро сваей. Граффити. Заснувшие пассажиры. Протокол действий при чрезвычайных ситуациях. Люди в тоннеле. Милиция на станциях и меры безопасности. Гендерное неравенство при приему на работу в различные структуры (01:29:44—01:56:44)

ГВВ: Не, а у меня вообще никакой ассоциации. У меня — подземный мир.

[А подземный мир — это метро?]

ГВВ: Я работал машинистом метро, вот сколько — 18 лет, так что…

ГОИ: Ну, да. Знает каждую станцию в лицо, каждый тоннель.

ГВВ: А то в последние годы вот здесь ездил по открытому участку, а так подземными. С утра спускаешься темно, вечером выходишь уже темно, так что…

[А не обсуждали на работе, есть же прям очень развитая мифология про Метро-2, про, там подземную Москву, у вас это как-то обсуждалось?]

ГВВ: Метро-2 есть. Один товарищ, которого я знаю, тоже кстати у нас в Бутово живёт, один раз попал туда. Вот, он работал сначала на паровозе, который не от электричества, а дизель. То есть он по ночам ездил, когда электричество отключают, ну да, груз доставить надо и вот он развозил. И один раз он попал на Спортивную…На Спортивной есть ветка и тупик, он говорит, «я, — говорит, — заезжаю на эту ветку, в тупик встаю, смотрю вперёд. Фары включены, а рельсы упираются в стену и как будто там дальше продолжение есть». То есть там вход в это Метро-2. А про гигантских крыс что могу сказать [Смеются, одновременно дверной звонок]. Я и таких-то не видел. И им всем надо есть чего-то, чего они там будут есть.

[Ну да. Ничего нет. Подземелье]

ГВВ: Провода?

[Ещё и всё время ходят поезда]

ГВВ: Да. Провода. Вот где-то рядом со станцией мыши еще ходят, могут, потому что там дежурные что-нибудь оставят, пассажиры чего-нибудь накидают, вот, то есть там прокормиться чего-то можно, а там никому ничего.

[А Метро-2 — это получается какая-то запасная ветка?]

ГВВ: Нет, это правительственная трасса. То есть они, во-первых, глубже, это метро и ветки ведут к аэропортам, там оно не такое развитое как… В основном от Кремля или во Внуково, или в Домодедово, или в какое-нибудь ещё такое…

ГОИ: Подпольное. С которого взлететь и улететь.

ГВВ: Да.

ГОИ: Раньше говорили, что чуть ли не вот в Коминтерна, туда тоже ветка от сталинской дачи. Это чисто мифология, чисто слухи, слухи.

ГВВ: Нет, ну вот…

ГОИ: Раньше три было.

ГВВ: В Раменках, там бункер гражданской обороны. Вот туда точно есть.

ГОИ: Да. [«Я уже думала вы закончили», — приходит дочь информантов (ГНВ), организационные переговоры, 1:33:14. — 1:33:25].

ГВВ: Не, легенду могу рассказать.

[Давайте]

ГВВ: Точно было, точно было. Между станцией Октябрьская и Шаболовская. Первый поезд едет из депо и докладывает: «На путях лежит колесо от трактора».

[Как оно там появилось-то?]

ГВВ: Как оно там появилось? [Смеются]. До сих пор никто не может понять, как оно там появилось. Он говорит, вы это, вы это говорит…

ГОИ: Адекватный?

ГВВ: Диспетчер, да — «Вы адекватный? Не спите?». [Смеется]. «Что я?» — говорит. «Так, — говорит -останавливайтесь, закидывайте в кабину, вас встретят на Октябрьской станции». Он говорит: «Подъезжаю, на Октябрьской стоит дежурный, милиция, открываю». Колесо от «Беларуса», трактора, говорит, здоровое. «Я, — говорит, спрашиваю, — Что нам с ним делать? Выволакивайте и смотрите». Вот как оно туда попало?

[Непонятно да, кто-то принёс?]

ГВВ: Ну кто принёс, там, во-первых, тяжело…

ГОИ: Кто вошёл?

ГВВ: И кто вошёл.

ГОИ: Если бы ночью рабочие работали…

ГВВ: Ну, а что там на «Беларусе» работали?

ГОИ: Потеряли с дрезины с какой-нибудь [Смеются].

ГВВ: Дрезина — там железные колёса, там же. Так что…

ГОИ: Загадка. Местная легенда, так легенды и рождаются.

ГВВ: Да. Так и рождаются.

ГОИ: А как буром пробурили на какой-то станции!

ГВВ: У нас пробурили, на это… Выезд из депо Калужская на станцию Новые Черёмушки, там сначала идёт по земле, потом рампа, рампа въезжает в штаны и там недалеко уже станция. Сверху строили дом и забили сваю, машинист не влетел, там скорость маленькая, он успел остановиться. Но в будний день ни один поезд не выходит из депо. С утра, то есть те, которые ночевали на линии там, двадцать составов, меньше даже, интервалы бешеные, час пик, все на работу едут, все толпятся. На Замоскворецкой линии, вот у меня где-то фотографии были даже. Такой же сваей пробили поезд.

[Прям с людьми?]

ГВВ: Прям с людьми.

[Ничего себе]

ГВВ: Машинист ничего конечно не заметил, но он говорит, ручка в ходу, поезд должен двигаться, а он стоит, двигатели гудят, а он не едет, он сбросил, пошёл по составу проверять. И вот на тебе: посеред стоит колонна. У меня где-то даже фотография была эта, фотографии такой вещи.

ГНВ: А кто-то пострадал, нет?

ГВВ: Что? Нет, не. Ну там полупустой был уже. Они сваи вбивали тихо, подпольно, чтобы никто не видел. Ну.

ГНВ: Ну и увидели.

ГВВ: Как они тебе увидят. Они даже и не знают, что там под землей метро.

ГОИ: Метро ездит.

ГВВ: Метро ездит.

[А не сталкивались никогда со сталкерами или какими-нибудь людьми, которые вот ищут это Метро-2 или крыс или что-нибудь такое?]

ГВВ: То что ходили, это ходят.

ГОИ: Периодически вылавливают.

ГВВ: Периодически вылавливают.

ГНВ: Поезда рисуют.

ГВВ: Да, поезда рисуют только так, разукрашивают.

[Это как?]

ГВВ: Ну вот эти вот — граффити.

[А разрисовывают?]

ГВВ: Разрисовывают, иногда… В депо Варшавском, даже на территории депо разрисовали.

ГОИ: Хотя там камеры и прочее.

ГВВ: Да, хотя камеры и охрана, и милиция, и кто там только нету.

ГОИ: Как видели проводника этого — никак…

ГВВ: Кто? Пассажиры?

[Пассажиры или машинисты?]

ГОИ: Если только просыпали, в депо их увозили. Из депо там выгребаться, конечно… Хотя их тоже за это гоняют. За то, что пассажиров увозят в депо.

ГВВ: Ну мы…

ГНВ: Сейчас административная ответственность или что-то такое.

ГВВ: Ну и что тебе эта административная ответственность. Он спит и спит. Я раз, в Калуге [На Калужско-Рижской ветке метро] ещё работал, с Черёмушек выезжаю в депо, а инструкция какая, на улицу выезжаешь и открываешь все двери чтобы проветрить и с открытыми дверьми, ну там немножко, там метров 200, но всё равно. Вот я заезжаю в депо и иду из хвоста в голову, через весь состав сверху, иду, а он держится за поручень и в полуметре стоит от этой открытой двери и шатается.

ГОИ: Спит.

ГВВ: Спит. А я с открытыми дверьми. А вот если бы он упал, чтобы кто б его был виноват-то. Кому легче всего?

[Ну понятно. И снова сейчас вот ехала к вам на оранжевой ветке, меня какой-то мужчина разбудил, что выходить надо. Главное проверяющих не было. Ну то есть обычно милиционер идёт или в общем кто-то, проверяют]

ГОИ: Это, с этой штучкой тётеньки бегают.

[Да, а сейчас я что-то не заметила, меня вот пассажир какой-то вернулся и разбудил меня… Последняя оставалась]

ГВВ: Я скажу, тётенька бегает уже, после 10, сейчас днём, с утра и где-нибудь часов до 10, машинист работает на конечных станциях две ручки, то есть один сидит в голове, другой в хвосте, они не открывают двери, в тоннеле там, в тупике, они двери не открывают. После 10 машинист один остаётся, потому что не такой уже, составы уходят в депо, большой интервал и он успевает из хвоста в голову дойти сразу. Один, сам, естественно. Чтобы лишнего машиниста не держать, платить же ему надо. И когда он заезжает в тоннель, там вот открывает двери и между составами там вот такой вот мостик металлический, он по этому мостику переходит. И вот если двери открываются, значит дежурный проходит из хвоста в голову и проверяет все составы. Все вагоны проверяет, чтобы там никого не было. А если двери не открываются, ну что туда заехал, выехал и обратно поехал в Медведково.

ГОИ: А если кто спит там?

ГВВ: Ну и спит. Несколько раз это…

ГНВ: Покатается.

ГВВ: Пару кругов сделает, проснётся. Кому он мешает-то.

ГНВ: А если кто-то вдруг уехал? Как его оттуда? Оттуда выпинывают? [Смеётся].

ГВВ: Выпинывают очень просто. В депо есть милиционер.

ГНВ: Он вот сопровождает…

ГВВ: Да, это уже в каком состоянии, адекватном или не очень пассажир. Если он быстренько протрезвел, его просто на выход, сказали — вот в ту сторону идёшь, там будет автобусная остановка. А если он неадекват, просто вызывают наряд, отвозят. Всё.

ГНВ: Такси. [Смеются].

ГВВ: Да, такси. Вот, там тоже ведь свои мудрости. И пассажиры тоже разные бывают. Въезжаю на ВДНХ и там останавливаюсь и у меня выдержка минута, то есть я после минуты стою, там или сзади заходит состав, чтобы не было там интервала, уже поздно, часов 11 вечера. Стою, всё, выстоял, нажимаю кнопку: Осторожно, двери закрываются, там, следующая станция… Закрываю дверь, мне спешить некуда, время то, вот. Вдруг из это арки вбегает пассажир, бьётся головой в закрытую дверь. Что ему в голову приходит не знаю. Залазит в форточку [Смеются].

ГНВ: А тебе было интересно, что….

ГВВ: Hу я же вижу, блин. Нин, ну если б я поехал, половина б его была.

ГНВ: Ну да.

ГВВ: А кто б виноват был? Ну. Потому что не смотрел.

ГНВ: Пролез?

ГВВ: Пролез, залез туда, только поэтому я, потом я поехал.

ГОИ: И что делать?

ГВВ: А что делать? Ну что делать?

ГОИ: Милицию не вызовешь, он уже там.

ГВВ: Он уже там. И что… Вызовешь. Иду по конечной станции, здесь у нас. Какой-то выходец из Средней Азии начинает ко мне приставать: «Давай тебе помогу». Ну что ты мне будешь помогать-то? Нет, — «давай я тебе помогу». Я говорю: «отойди, — я говорю, — сейчас вызову милицию». «Ну вызывай, — говорит, — я тебе помочь хочу». Диспетчеру, такому-то составу, такой-то станции — милицию.

ГНВ: Ну, я тебе помогу вызвать милицию.

ГВВ: А милиция там, ну буквально вот 20 метров. Прибегает милиция с этим, с дежурным: «Чего?» Я говорю — «вот помощник». Вот так смотрят: «что?» Я говорю: «ну помогать хотел». «Ну пошли — говорят, — сейчас поможем». [Смеются]. Ну вот чего вот, езжай на Октябрьскую.

ГОИ: Ну, пап, тебе книгу пора писать. (Смеются)

ГВВ: Да. Анекдотов, да. [Смеются]. Прыгает пассажир, в торце платформы — я его вижу, я скорость-то сбиваю, сейчас останавливаться ещё буду, прыгает и идёт туда к Шабаловской пешком. Пошёл в тоннель. Я останавливаюсь, докладываю диспетчеру так и так — пошёл. Говорит: «стоять, не двигаться, сейчас это…» Включается свет в тоннеле, прибегает дежурная, на всю станцию орут: «Милицию срочно к головному вагону!». Вот мы с дежурной стоим. Пять часов вечера, час пик, толпа. Интервал-часы гаснут, 10 минут прошло. Там она уже впереди меня — останавливают, а эти: «Чего?», я говорю: «Ничего, ждём милицию». Вдруг он возвращается. Вылазит обратно. Дежурный его хвать, я говорю: «Всё, я поехал». Моё дело и уехал. Круг проехал, два часа, опять въезжаю на Октябрьскую — стоит дежурная. Я говорю — ну чего там с ним, там бумаги подписать надо, ну что это всё это дело, там бюрократия ещё та. Я говорю: «Что дальше то было?» «Ну что, — говорит, — он бухой, а я что, он в следующий поезд сел и уехал». Я говорю: «А милиция?» «А милиции — говорит — до сих пор нету».

ГОИ: И что на станции не было?

ГВВ: Ну. Она по громкой связи орала, что срочно милицию к главному вагону, а…

ГНВ: Ну для такой ситуации должна быть.

ГВВ: Должна.

ГОИ: Она… Тройняшки ходят иногда [Смеются].

ГВВ: Ходят.

ГНВ: Нет-нет, ну на этой, наверху.

ГВВ: Должна. [Обсуждают кота]. На ВДНХ связывается, связь пассажир-машинист, тут у нас драка, срочно говорит милицию. Я — диспетчеру: «В таком-то вагоне милицию». «На Алексеевской подойдёт». На Алексеевскую пришёл — никого нету. Тишина. Постоял, закрылся, поехал. Никого не было. Хорошо — на Рижской подойдёт. Проезжаю, стоит этот машинист-инструктор, спрашивает: «Что у тебя?» Я говорю: «Так и так». Говорит: «Езжай». [Смеются]. Вы знаете где пришла милиция?

[Где?]

ГВВ: Нигде. Так и не появилась. Хоть режь, хоть что. Так что, на нашу милицию… Или тревога эта. Заметили какая тут милиция на нашей линии? Девочки твоего возраста.

ГОИ: Да-да-да, я заметила.

ГНВ: Я не замечала, я только мужиков замечала.

ГОИ: С дубинами, с такими вот дубинами ходят.

ГВВ: Ага, дубина больше чем она. [Смеются].

ГОИ: Да.

ГВВ: Ну и что она сделает?

ГНВ: Дубиночкой, тук-тук.

ГВВ: Ага. Она дубиночку вытащить не успеет.

ГОИ: Да, девочки-то были, я видела. Ходили такие. Еще молоденькие, молоденькие мальчики ходят по трое.

ГВВ: Тоже. А это.

ГНВ: Их хотя бы трое.

ГВВ: Да если…

ГОИ: Из этих, из училищ, наверное.

ГВВ: Ну скорее всего курсантов посылают…

ГОИ: Первокурсники, молоденькие-молоденькие.

ГВВ: Это. Я же в депо работал. Пришла устраиваться к нам машинистом девушка. А её не берут.

[Потому что девушка?]

ГВВ: Потому что девушка. Она — я на вас в суд. Гендерное неравенство.

ГНВ: Ну там же особо сложные вот эти вот профессии, там девушек не берут.

ГОИ: Даже в лётчицы берут девушек.

ГВВ: В лётчицы берут.

[Да, и в космонавты]

ГВВ: Да. А в машинисты не берут. Ей показывают Трудовой кодекс. Там чётко написано: куда можно брать женщин, куда нельзя. В машинисты женщин брать нельзя.

[А почему?]

ГВВ: Потому что работать по ночам в тяжёлых условиях. Я на пенсию пошёл на 5 лет раньше, потому что работа в тяжёлых условиях.

[Я у нефтяников брала этим летом интервью, ну на Севере когда была, в экспедиции. Они тоже рассказывали, что у них они инженерами работают, там где-то ещё на буровых работают, а вот на разведке, когда они на вот этих вот своих вездеходах…]

ГВВ: Да.

[…ездят, там только мужчины, вот их там сорок, только мужчин, они там год живут и женщин вообще не берут]

ГВВ: У нас тоже вот, работают уборщицы, там нарядчицы, те, которые не связан с этим делом, они работают, а…

[Что с особо сложными…]

ГВВ: Ну вот.

[Спасибо большое вам за рассказы, надеюсь не сильно вас утомила]

ГВВ: Да нет, что… Ничего интересного всё равно мы не рассказали.

[Да, очень много интересного и про детство, и про разное. Если ещё что-нибудь вспомните, пишите или…]

ГОИ: Ну если фотографии, если фотографии найдутся, то…

Ну и сегодня, которые вы показывали там с Таганки, и с Бутово ранних времён.

ГВВ: Ладно. Хорошо.

[Ранешних.]

ГВВ: Конечно.

[Конец записи.]