История вселения семьи рассказчицы в район Коптево. Соседи-испанцы (00:00:00-00:04:12)
БНЕ: Я же с [19]54, шестьдесят пять лет здесь живу. В этом доме.
[Да.]
БНЕ: А раньше коммуналка была, потом одни остались. Соседи испанцы были. У нас же дома ведомственные были, от завода «Знамя труда» [у метро] «Динамо» – авиационный завод. У меня там отец работал. Ну и вот, когда его не стало, то нам вот, дали в этом доме. Единственные дома в Коптево, которые были такие: пятиэтажка с высокими потолками, тут это самое, лепнина. В общем… Да и внешне он был украшен. Сейчас уже не узнаешь – всякие надстройки, столовые, рестораны. Ой, вообще не знаю, вот ремонт если будут делать, как в домах, вот по плану, уберут ли это? Ведь на самом деле красивый дом был! Прямо вообще. Так что… А остальные все бараки – одноэтажные и двухэтажные – кругом, абсолютно. И только потом стало возрождаться… появляться пятиэтажки, дома вот эти. Как они, их сейчас – реновации-то делают. Как… «хрущёвки». В общем, уже стали в основном вот эти. Ну, конечно, люди тогда радовались и этому – из бараков. Мы тоже в бараке жили, на Соколе. Прямо вот за нами, за нашим бараком, стоял забор большой, и институт Курчатова там до сих пор, за этим… Ну вот. Мы, когда отца не стало моего, вот нам дали здесь. Мы жили в коммуналке. И очень много испанцев было. И у нас соседи в коммуналке были испанцы. Но жили мы дружно, нормально. Муж с женой жили. У них были близнецы девочки. Но они жили в международном интернате [в] Иваново. Там такой интернат есть. И они там до совершеннолетия жили. Потом, где-то в [19]69 году, разрешили всем испанцам вернуться на родину. И вот тогда наши соседи уехали. И девочек своих забрали. И уехали в Испанию. Правда, писали они нам, присылали открытки. Сын мой маленький был, три годика. Вот сосед-испанец, Карлос, приходил с работы, значит, садился, сажал Вадика на спину и катал. У нас длинный коридор. И вот он его каждый раз… Они страшно его любили, разрешали всё. Прямо я не знаю. И вот потом он даже присылал ему ковбойский костюм, настоящий! Только по размеру – он в сад ходил. Ой, такая радость была, такое первое место он занял в саду! Ну, в общем, очень хорошо все переписывались. Карлос писал, Хосефина – она плохо по-русски так говорила, и в основном вот Карлос. А потом прислали: Карлос, он электрик, погиб. Ток. На работе. Работал электриком там. И погиб. И на этом прекратилось всё у нас. Как там теперь Хосефина – она же не может писать по-русски. Всё как, чего – теперь мы не знаем. Только вот вспоминаем всё добрым словом, и всё. А так – хорошо жили, дружно. И, казалось бы, вот очень… И во всём доме полно. И в среднем подъезде – у нас три подъезда в нашем доме – очень много жило испанцев, и все они работали на заводе.
Жизнь в районе в 1960-е гг.: ностальгия по былым порядкам (00:04:12-00:08:29)
БНЕ: Ну, в общем-то, так: какой у нас был ЖЭК – это не передать словами. Нас, детей – ну, школьников – всегда на какие-то экскурсии, выставки возили! Бесплатно всё! Зелень кругом, цветы! Вот только фотографии можно посмотреть, где вот мы стоим. Вокруг дома черёмуха! Аромат, когда зацветёт, – ой, это вообще. Чистота была! Прямо вот, я не знаю. Сейчас – это помойка! Это помойка! На асфальте, у подъезда – слой земли! Ну, когда же это было – всё вытоптано! Я не знаю, не знаю, не знаю. Ну, постепенно Коптево преображалось. Рынок тут какой-то знаменитый. Он раньше такой был – ну, как говорится, на полу раскладывали всё, я помню. Вот, потом уже возродили, в закрытой там части всё. А тогда там всё можно было взять. Какие-то запчасти, всё на свете. А он рядышком тут, пять минут до него идти. Этот, Коптевский рынок.
[Да-да.]
БНЕ: И сейчас. В общем, раньше было – ну, всё хорошо. Всё. Я ничего не могу сказать, ничего. Как мы вообще… Кажется, ведь мы бедно жили. Вот мы, я и брат – он меня на три года старше – двое. И мама – она неграмотная. Ну, отец погиб – вот, нам дали здесь комнату. Ну а потом, когда уехали испанцы – нам без разговора – я уже была взрослая, пошла там, в этот самый… распределяли всё. Ну, по поводу второй комнаты. Ну, думаю… А там говорят: «А ваш вопрос мы сразу решили». То есть она остаётся нам. Ну, вот так мы и остались. Где-то с [19]69 года мы остались в отдельной квартире. И, в общем, кругом все цветущие деревья, всё зелено, всё чисто. И постепенно уходили эти одноэтажные бараки и двухэтажные. И строили, уже застраивали дома. Смотришь – появился там, там. Ну, уже современное всё такое. Но того, конечно, нет, что было. Я не знаю, чем объяснить. И вообще, я хочу сказать, что люди стали какие-то другие. Раньше были доброжелательные какие-то вот люди. Как-то старались помочь. А сейчас – сейчас нет. Сейчас такого нет. Вот едешь где-то в автобусе или где-то стоишь – сидит молодёжь. Что вы думаете? Это, уступают, часть – это да, есть. А так… Раньше мы, чтобы ну – ой, что вы, боже сохрани! Всегда уступали. И это самое… Я помню, на Пасху поехали – тогда здесь церкви не было, она же сейчас стоит на бульваре Коптевском, церквушка старенькая. И новая, огромная строится. А тогда ездили до «Сокола». И вообще, метро было только до «Сокола». Это потом «Войковская» метро появилось. А до «Сокола» ездили. Оттуда на трамвае мы добирались. Я помню, с девчонками поехали в церкву святить кулич – мама дала. Ой, мы прятали сумку, в трамвае ехали. Какой-то мужчина там: «Наверное, пионерки». Ну, мы, естественно, были пионерки. «А едете вот сюда, в эту церковь». Ну, в общем, да, всё было тогда как-то нормально.
Проблемы с соседями снизу: история про пожар и таджиков, про ресторан и незаконную торговлю спиртным (00:08:29-00:12:11)
БНЕ: И в подъезде чисто было всегда. А сейчас – нет, не всегда. У нас вообще – мы на втором этаже в этом доме – у нас же чего только тут не было. Первоначально столовая была. Ну, она не беспокоила, работала, закрывалась рано. На первом этаже, когда мы в дом вселились. А потом… потом ресторан, потом мебельный магазин. А потом – продуктовый. По-моему, таджики занимали продуктовый магазин. И вот несколько лет пустует. Поселились там бомжи. Наверное, десять матрасов лежит. И под нашей квартирой они развели костёр. Ой, смотрим – у нас вся квартира в дыму. Кошмар! Мы напугались, вызвали пожарных. Пожарные пришли – они вызвали милицию и санитарные, эти самые… скорая помощь. И прибежал этот пожарник: «Открывайте быстренько все окна!» Всё мы стали тут открывать. Что вы думаете? Открыли они внизу, а там десять матрасов – они ночевали. И вот костёр развели под нашей квартирой. А у нас нарушено, оказывается. Когда они пристройку вот эту делали, вход в ресторан, они нарушили эту самую, вентиляцию, и там всё. И у нас теперь – да, сейчас уже несколько лет – отключена вся коммуникация внизу. Окна разбиты. Пришёл инженер из ДЭЗа к нам. Мы жалуемся, что у нас холодно. Меряет – специальный прибор у неё – восемь градусов в квартире. Как? Это вообще! И вот, в этом году пришли, наконец. Ой, столько приборов разных! И они это всё обследовали, нашу квартиру. И вот, значит, решили: будут ремонт делать и там всё нам, как говорится, в квартире… Ой, все стены, всё-всё-всё они смотрели. Ну, восемь градусов – можно жить в квартире зимой?
[Да уж.]
БНЕ: В общем, мы очень пострадали – то, что вот этот ресторан, что мы на втором этаже. Конечно, выше уже не так. А мы – прямо буквально под нами вход был в ресторан. Это они сделали, раньше по центру в новом доме был вход в столовую. А потом эти уже вот –всякие рестораны, магазины – сделали вход прямо под нашими окнами. И всю ночь торговал этот там сторож. Ну, спиртным. Все знали, и все таксисты подъезжали, чтобы купить водку. И вот они долбят в дверь, чтобы он вышел. И мы даже видели, какие купюры, что они берут, всё! В общем, мы так намучались – это не передать. Вот с этими, рестораном. Ну а потом – вроде вот сейчас тишина. Зато замерзаем. Пол холодный, и холодно в квартире. Надеемся, что начнут. Обещали, что в этом году даже начнут уже всё делать. А то прямо… И я всё время в пижаме сплю, байковой. Вот до сих пор, представляете!? Сыро и холодно.
Преображение района: грусть о былых временах (00:12:11-00:14:03)
БНЕ: В общем… А так – всё в этом, в Коптево, всё нормально. Только вот смотришь когда – или кассету, или, это самое, фотографии – как всё было зелено, как было всё чистенько, хорошо. Но постепенно, постепенно, это самое стало образовываться… Метро появилось вот, «Войковская». А то «Сокол» был – самая близкая. В общем, я не знаю, что можно ещё там сказать. Но то, что у нас всегда ЖЭК – вообще… Всегда нас… Всякие выставки, всё бесплатно организовывали! А детей – вообще. Да и взрослым можно было. Любое желание: придёшь, если что-то скажешь, что-то не так где-то, тут же всё исполняли и делали! Без всякого этого самого. Сейчас этого нет. Сейчас этого нет. Жалко, конечно. Казалось бы, жизнь ведь налаживается, лучше. А вот… Хоть и скромно жили, вот… А ну и что? Потом пошли учиться. Мама же одна, нас двое. Всё, раз уже считали – всё. Поступили в институт, всё. А брат работал на этом заводе, где мой отец работал. Пошёл, там работал он. Тоже он ветеран. Правда, его сейчас уже нет в живых. Всё, ну, женился, всё. И вот он заболел, в общем… Его уже не стало.
Соседские отношения (00:14:03 – 00:15:57)
БНЕ: Так что… А так – всё было хорошо. Хоть и скромно жили. И какие-то радостные были, понимаете? Всегда было настроение хорошее и доброе. Я не знаю… Вот какие бабульки остались одни в подъезде – я уже их всегда обеспечивала. На даче, привезу всем кабачки. В общем, всё. И они ко мне всегда обращались. У меня у первой стоял телефон, я поставила. Ну, тогда не было же телефонов у всех, это сейчас у всех. А тогда вот приходили, спрашивали, за помощью обращались. Всегда никому не отказывала. Сейчас уже никого не осталось. Уже я последняя, наверное, из таких, ну, которые со дня этого, заселения дома. Так что. И всегда жили, господи, дружно. И с соседями, и всё. Не знаю как. Сейчас этого нет. Сейчас даже не знаем, кто у нас живёт в подъезде.
[Вы знаете, это общее для Москвы, да?]
БНЕ: Их не знаешь, они и не русские. Смотришь – идёт, здоровается. Ну, здороваешься. А где он, в какой квартире? Раньше всех знали. А сейчас не знаю уже, кто даже вот и живёт. Хотя Павлик – вроде он старший по подъезду. У нас есть такой вот, старший по дому, Андрей. А мы вот тут и не знаем, кто, чего, как.
Про продажу спиртного в доме, истории про выдворение из ресторана, который был на первом этаже дома рассказчицы (00:15:57-00:19:20)
[Ну, понятно. А я вас ещё доспрашиваю. Это если ужас, то, что вы рассказываете, но и очень интересно. И про то, как вот продавали, это как раз то, что и мне интересно, и нашим…]
БНЕ: Продавали? А что продавали?
[Ну, спиртное вот это вот.]
БНЕ: Ааа! Да-да-да, это здесь, это всё под нашими окнами, мы видели. [Смеётся.] Это вообще, да. И вот почему сторож, там он жил? Они поставили сигнализацию там или что-то, да. И вот все таксисты приедут и долбят. И мы не спим! Один раз не спали, наверное, до двух часов. Несколько человек, наверное, десять, молодёжи – их выгнали, наверное, из ресторана. А ведь как выходят из ресторана-то? Отмечают: с магнитофоном, шум, крик. Вот, они выходят. И вот они шумят. Уже два часа. Не спим. Мы уже… Милиция знает, в курсе они – ничего. А вот позвонили мы этому… Ну, начальник МВД нашего района. Не просто вот Коптево, а Северного округа, наверное. Уже настолько устали. Что вы думаете? Подъезжает машина грузовая, накрытая брезентом. Такая она, не очень здоровая, но вот такая. И выходят оттуда солдаты. Они ни слова не произнесли, вышли. Вот этих десятерых человек, хулиганов, которые кричали, долбились, покидали, как дрова, в эту машину. И уехали. И тишина. И мы стали уже спать. А то почти каждый раз вот мы так не спали. Всю ночь. Каждый день. И милиция знала! Знали они всё! В общем, кого тут только не было… И женщина с ребёнком. Ребёнок: «Мама, пошли домой!» А она стоит. Милиционер к ней подошёл: «Идите домой с ребёнком». Мальчишка кричит: «Не трогай мою маму!», плачет. Ой, чего мы только не видели – не дай бог никому такого. Это уже времена, это самое… когда? Ресторан-то этот где-то уже в [19]70-е года появился. Вначале-то это была столовая, как вселились. Потом уже появился этот… Я уже не помню: то ли вначале мебельный, а потом ресторан, то ли ресторан, а потом мебельный. Мебельный открывает, это самое, окна все зимой: «А у нас мебель сохнет». У них, получается, под нами улица. Я говорю: «Но у нас-то холодно, мы же… пол, как улица». «А у нас мебель сохнет». «Ну, сделайте, регулируйте батарею, мешайте там. Что-то же надо делать? Вы же в жилом доме!» Ну, в общем, всё было.
Анкетные данные и даты переездов (00:19:20-00:22:02)
[Так, ну хорошо. Я вот не помню, спрашивала ли у вас, вы родились когда?]
БНЕ: 22 марта, ровно три месяца перед началом войны, [19]41-й.
[Угу. А где родились?]
БНЕ: Где?
[Да.]
БНЕ: Я родилась в… Московская область, город Балашиха. Но уже всю жизнь, и в школу – я в Москве.
[А где вы вот?..]
БНЕ: На Соколе. На Соколе.
[На Соколе. А с какого года вы в Москве?]
БНЕ: Район какой?
[С какого года?]
БНЕ: А, в Москве… Ой, ну как в школу пошла, я уже здесь, на Соколе. Где-то лет, наверное, мне, я даже не знаю, пять или сколько вот так было.
[То есть сразу после войны приехали? Ну, в [19]46, получается? Где-то сразу после войны, да?]
БНЕ: Ну да. Я совсем маленькая, ещё в школу не ходила, мы приехали на Сокол.
[А Сокол – какой адрес, вы помните?]
БНЕ: 4-я улица Октябрьского поля. Прямо за нашим бараком – Курчатовский институт, забор стоит. Так что, вот это я помню.
[А ваши родители там работали?]
БНЕ: Нет, я ещё тогда не работала…
[Ваши, ваши родители.]
БНЕ: А, родители. Ну, у меня же отец погиб в [19]52-м. А родители, конечно, работали. Вначале, я помню, мне одиннадцать лет было, когда отца не стало. А мама вот всю жизнь со мной живёт. Мы с братом – двое вот нас. И всю жизнь мама со мной жила. Её не стало после второго инсульта, в 2010 году.
[Ну да, понятно.]
БНЕ: Так что…
[А на Коптево вы когда переехали?]
БНЕ: А на Коптево мы переехали в [19]60. Ой, я в шестой класс пошла. И здесь.
[Угу. То есть это вам было…]
БНЕ: Это… Ой, господи… А! Сюда мы переехали в [19]54 году. Я ещё школу заканчивала, ездила на Сокол. В мае месяце. В мае [19]54.
[И вот сюда, в этот дом? По этому адресу?]
БНЕ: Да, по этому адресу. Вот, я здесь с [19]54 года живу. С мая [19]54.
Жизнь в бараке на Соколе (00:22:02-00:26:39)
[Угу. А на Соколе, вот до этого, жили в бараке, да?]
БНЕ: В бараке. Одноэтажный барак, печку топили. Там девять семей, большой коридор, но жили дружно, хорошо.
[А можете рассказать, кто там жил? Это были рабочие бараки или какие?]
БНЕ: Да разные были у нас, кто там… Я уже не помню. Тётя Валя – татарка, хорошие такие были. И её муж. Ой, там несколько семей. Мы все дружили хорошо. Но работали тогда. Я же, сколько мне лет-то было, если я здесь в шестой класс пошла… Так вот, помню – тётя Полина. А где они работали, я даже и не знаю.
[Может быть, они все с одной деревни были, нет? Не было такого?]
БНЕ: Нет. Нет-нет-нет. Разные.
[А как вы попали в барак в этот?]
БНЕ: Куда?
[В этот барак как вы попали? Ваша семья?]
БНЕ: А как-то сразу… Папа работал тогда. И он в военной части работал. И ему сразу в Москве от работы дали вот эту вот комнату. В бараке. И мы так жили.
[А у вас там комната без кухни, да, была?]
БНЕ: Просто комната такая, и всё. Большая, правда. Двадцать с чем-то метров, в общем. А напротив – сараи, там уже дрова, печку топили.
[А удобства где? Туалет?]
БНЕ: Удобства?
[На улице были? Или внутри?]
БНЕ: Я что-то даже и не помню. Вот где же мы, это самое… Мне кажется, в бараке был, общий.
[А ванной не было? В бани ходили?]
БНЕ: Ванной нет, в баню ходили.
[В Коптевские?]
БНЕ: Угу. Нет, не Коптевские, на Соколе же мы жили.
[А, на Соколе.]
БНЕ: Да. В баню ходили, да.
[А вот там как с соседями общались? Все дружили?]
БНЕ: Дружили. Я не помню ни одной ссоры. Не помню. Правда, ну, что, я ещё там в школе училась. Но тем не менее всё равно.
[А как-то праздники совместно праздновали?]
БНЕ: Праздновали. Праздновали. Так вот собирались, это самое, все. В общем, я даже и не знаю. Ну, дружно жили. Никогда никто ни с кем не ссорился.
[Ну, как-то общий стол, может быть, накрывали?]
БНЕ: Накрывали, да, вот так. Но пьяниц не было. Вот так вот, чтобы. Хоть и простые там жили люди. Но никаких этих вот не было. Никто не ругался, не матерился. Я этого никогда не слышала, не знаю. Хотя девять семей, девять комнат было.
[А как… А вот где стоял общий стол? На кухне праздновали или во дворе?]
БНЕ: А, там общая, эта самая, кухня. Какая-то комната была, я уже не помню. Ну, во дворе зимой не будешь, а летом-то – на улице, да. Летом было как-то на улице. А зимой – там то ли кто-то уехал, то ли это какая-то комнатка была свободная. Прямо как входишь в подъезд, и тут… И мы там собирались. Нас, детей, конечно, угощали там все. Каждый, кто вот чего-то испёк, там, всё. Я ещё там ведь в школе училась.
[Ну да, ну так, что помните.]
БНЕ: Ещё вот так, что не очень…
[А помните – там, если на улице, то танцы были общие какие-то, дворовые?]
БНЕ: Нет, не помню танцев.
[Может быть, гармонист?]
БНЕ: Нет, не помню. Нет.
[А чтобы совместно соседи собирались и двор украшали? Там, ну, не субботники, а чтобы высаживать что-то. Или какие-то, может, грядки были под окнами?]
БНЕ: Не-а, не помню, чтобы грядки были. Потому что у каждого сарай с дровами. Стояли прямо напротив дома сараи, у всех. Рядом поликлиника была, недалеко, санчасть. И вот этот забор помню, длинный-длинный – Курчатовский институт. Ну, буквально он прямо вот как до этих деревьев, от нашего барака. Вот, от дома и так вот.
[Угу, понятно.]
БНЕ: Там и до сих пор…
Вид района Коптево в 1954 году (00:26:39-00:29:41)
[А вот когда вы сюда приехали, здесь были бараки? Здесь вы застали их?]
БНЕ: Здесь все бараки были, кроме нашего дома.
[Ага.]
БНЕ: Двухэтажные и одноэтажные. И я вот потом вспоминала, думаю, я вот не сказала: на [улице] Зои и Александра Космодемьянских, там был один дом большой, вот так его и звали – семиэтажка, и гастроном там был. Вот туда и ходили за продуктами, всё. Потому что остальные бараки одноэтажные – все-все-все, кроме наших домов.
[А вот там…]
БНЕ: Ни одного большого дома не было. Кроме вот этой семиэтажки.
[А семиэтажка – адрес какой, не помните?]
БНЕ: Улица Зои и Александра Космодемьянских, около театра [ул. Зои и Александра Космодемьянских, 31, корп. 2]. Там же у нас, это самое, управа.
[Управа. Да, я знаю.]
БНЕ: Вот прямо здесь, рядышком вот он. Если вот управа – вот, я стою – то левее – семиэтажка, прямо тут, через дом стоит.
[Понятно.]
БНЕ: Да, улица Зои и Александра Космодемьянских. Вот, туда ходили. Всё покупали там.
БНЕ: Всё вот потом настроилось. Всё потом. Я удивилась, как мы переехали сюда: одни наши дома. Вообще. Рынок был – там всё на земле раскладывали. Никаких этих, столов, ничего не было! Ни ворот. Просто вот этот, Коптевский рынок. И всё на земле, всё-всё. Расстилали и там продавали. Да, какие-то запчасти от чего-то. И фрукты, и, в общем, всё.
[А вот в бараках кто жил? Какие, чьи – рабочие семьи? Или вы тоже не помните?]
БНЕ: Рабочие. Конечно, рабочие. Ну, разные. Я вот не знаю, у нас… А, это же в новых домах военные. А в бараках… Я даже не знаю. Ну, обычные рабочие люди. Имели всегда перед бараком, там… Здесь очень много фруктовых деревьев растёт, потому что каждый сажал перед этим вот, все. До сих пор груши падают, яблоки. Вот, до сих пор всё это. Как вот: уже построили новые, большие дома, а эти остались деревья, и так всё эти фрукты и падают.
[А живность кто-нибудь держал? Не помните такого?]
БНЕ: Живность?
[Да.]
БНЕ: Нет, этого я не помню. Чтобы живность, что-то не помню.
[Курицы, может быть…]
БНЕ: Потому что здесь бараки, но они уже были не на дровах – как вот мы жили в бараке, дровами печку топили. А уже у них, очевидно, был этот самый, газ. Поэтому, наверное, и живность и не держали. Потому что сараев не было таких. Только бараки вот стояли.
Представители уличных профессий: старьёвщики, точильщики (00:29:41-00:32:28)
[А вы помните, чтобы здесь были какие-нибудь старьёвщики, точильщики?]
БНЕ: Да были, ходили.
[Ходили?]
БНЕ: «Точу ножи-ножницы», там, всё. Ходили, да, были. Раньше ведь как – не боялись, открывали дверь, всё, никаких домофонов ведь, ничего же не было. Ходили, всё вроде бы нормально. Это сейчас уже у всех всё есть. Чем точить и всё.
[А они кто были? Русские? Откуда они были?]
БНЕ: Русские. Русские тогда были все.
[Они местные были или нет?]
БНЕ: Ой, даже не знаю. Ну, пришёл он, мужик: «Точу». С этой, своей штукой. Русский. Но я думаю, что он, наверное, в Москве жил.
[Просто я слышала… Он был кто вот, вы не помните? Инвалид войны или кто?]
БНЕ: Да, уже такие, пожилые.
[Пожилые, да?]
БНЕ: Пожилые, да-да-да. Наверное, уже участвовали они в войне-то, да. Потому что пожилые.
[А лудильщики были?]
БНЕ: Кто?
[Лудильщики.]
БНЕ: Это я не знаю, кто такие?
[«Лужу, кастрюли починяю», такое вот.]
БНЕ: Аа… Ой, кастрюли – что-то не помню про кастрюли.
[А вот ещё… Обычно такие люди, они приносили детям какие-нибудь игрушки. Вы не помните, там, какой-нибудь пистолет-пугач или ещё какие-то шарики на резиночке?]
БНЕ: Вот у нас какой-то тут пистолет в кобуре валяется, детский, что ли, тут антресоль разбирала. Я говорю: «Господи, откуда это?» Никогда что-то я раньше и не видела. Ну, просто кобура. У мужа отец погиб на фронте. Он был начальник поезда во время войны, ездил. Ну вот, от него, может быть, что-то ещё осталось – вот он…
[Нет, я имею в виду, вот там они как-то продавали что-то, вот эти люди – точильщики, старьёвщики? Обменивали, может быть?]
БНЕ: Я что-то не помню, чтобы продавали.
[Не помните…]
БНЕ: Так, предлагали, чтобы, может быть, что-то починить там вот, всё…
[Они за деньги это делали?]
БНЕ: Я… Ну, если он пришёл – конечно, там… Ну тогда же не так, как сейчас берут – сумасшедшие деньги.
[Ну да. А регулярно приходили? Вы знали, когда он будет?]
БНЕ: А, нет, мы не знали. Совершенно неожиданно – приходит и предлагает.
[И он на целый день приходит? Или?..]
БНЕ: Нет, ну смотря что делать. Сделает и уйдёт. И всё – благодаришь, спасибо.
[Это вот здесь, в Коптево уже, да?]
БНЕ: Уже в Коптево, да. Да.
[А цыгане были здесь?]
БНЕ: Цыгане – нет. Никогда.
[Нет, не видели никогда.]
БНЕ: Нет.
Про соседей-испанцев и про встречу с афроамериканцем (00:32:28-00:38:44)
БНЕ: Мы жили, вот в этой комнате были испанцы. А мы – в той, в маленькой вот, в спальне. Жили. Так тут хуже цыган было. Она хорошо пела, Хосефина, хозяйка. И один раз я выхожу, я думаю: «Господи, куда я в квартиру попала?!» А фестиваль был. [19]57 год. Здесь и негры плясали с кастаньетами, песни! Ой, думаю, куда же я попала-то? Я напугалась даже, да, в квартиру когда входила. И вот они здесь плясали. Праздник, фестиваль же был, вот в [19]57 году был фестиваль.
[Что за фестиваль был?]
БНЕ: Народов, это самое… Ну как – обычный фестиваль, раньше были, эти… Приезжали все иностранцы к нам. И в основном это фольклоры там и всё прочее – вот такое было. И вот они тут – и плясали, и пели, и… Ой, чего только не было здесь! Аж прямо это…
[Это вот приехали… Негры, это откуда они приехали? Откуда-то именно на фестиваль приехали, да?]
БНЕ: Ну, приехали, да. Может быть, с Африки или откуда – я не знаю. Вот они испанцы, и видно, где-то у них центр был, на улице Правды, кажется. Там у них какой-то, в общем… И вот они это тут все собрались, отмечали. И я – меня не было дома, а вдруг я вхожу – ой! Я открываю – подошёл к двери негр. Ну как вот, я в свою квартиру вхожу – и вдруг… Прямо вообще… Это уже потом Хосефина, она плохо говорила по-русски. Это Карлос, её муж, он нормально говорил, всё, и писал. Вадика они любили. У меня сын один – вон он, маленький ещё. [Показывает на фотографию сына на стене.] Короче, приходит с работы, здесь… Вот где-то здесь железная дорога, за рынком начинается. И вот он там работал. Приходит, становится на карачки, Вадика сажает сюда – Вадику три года было. И по коридору – длинный. И вот… Всё ему разрешали. У нас ещё тогда даже телевизора не было, а у них был. Они ему ну всё разрешали.
[А почему у них было? Они как-то лучше жили, эти испанцы?]
БНЕ: Они… Вот Хосефина работала как раз на заводе, от которого наши дома. Они были ведомственные, завод авиационный, у «Динамо».
[Вы не помните названия завода?]
БНЕ: Ави… Я тоже забыла. Как-то он назывался, да-да. Я уже забыла. Вот, у меня там и отец работал, и брат работал там. И… Что я хотела сказать? Вот, потеряла мысль…
[Ну, что вот у них был телевизор, что они лучше жили.]
БНЕ: Да. Хотя у них были две девочки, близнецы. И они их… Хосефина работала на заводе, а он – вот здесь, в Коптево, на железной дороге, Карлос. А девочки родились, и они их отправили до совершеннолетия в международный интернат, [в] Иваново. Он до сих пор там существует, международный интернат. Вот, они там жили. И когда они уехали, разрешили им… Здесь много испанцев, в нашем доме. И на заводе работали много. И жили в доме. В общем, когда им разрешили в [19]69 году ехать на родину, вот они тогда забрали девчонок. Люсита и Амелита. Вот, их взяли, они все уехали. Всё писал Карлос – он только один мог нам… Письма, фотографии. Он там работал электриком. Сейчас погиб, током убило его на работе там. И с тех пор прекратилось, потому что Хосефина – она и по-русски-то говорила плохо. А уж вот как они сейчас… Присылали сюда нам, это самое, Вадику подарки.
[А, мне Павел Фёдорович рассказывал.]
БНЕ: Ага, вот этот…
[Ковбойский наряд.]
БНЕ: Ковбойский. Это вообще! Настоящий, только маленький. Ну, Карлос и они, вообще-то, любили Вадика. И вот когда его не стало, как они там, что – я не знаю. У нас, мы жили вот, прямо вообще… Она в ванной оставляет золото своё, там всё – это вообще.
[Ну, хорошо, да, хорошие отношения были.]
БНЕ: Хорошо. Нормально жили, прямо вообще.
[А какие-то она испанские блюда готовила же? Испанские праздники они праздновали?]
БНЕ: Любила наши русские пословицы и поговорки. «Так, сказал слепой…» «Так, сказал бедняк» – говорили так у нас, поговорка. Она стоит мешает на кухне, варит что-нибудь. Что-нибудь ещё скажет – хоть стой, хоть падай. [Смеётся.] Половина оттуда, половина отсюда. Такая вот, полноватая была.
[Ну, а что-то своё они готовили, как-то они вот?..]
БНЕ: Я даже и не помню.
[Не помните.]
БНЕ: Это вот [19]69 год был. Был, как уехали…
[Может, праздники у них свои были?]
БНЕ: А?
[Праздники, может быть, у них свои какие-то были?]
БНЕ: Ну, так-то мы, конечно, вот вместе всё были. Ну, что-то я не помню, чтобы она особенное что-то такое готовила своё. Во-первых, она работала там в столовой. Вот завод «Динамо», она там работала. И как раз готовила там для парней. Так что, видно, она уже там… Придёт с работы…
Еврейский городок (00:38:44-00:40:58)
[Понятно. А вот вы говорили, что… Точнее, нет, не вы, а Павел. Да, и вы тоже говорили – про еврейский городок. Это вот на той стороне Коптевской улицы, да?]
БНЕ: Да. Да, да. Был. Я уже сейчас всё-то, господи, забыла, в каком точно месте.
[Вот как там жизнь текла? Это какое-то отдельное место было в районе?]
БНЕ: Да нет, как и все бараки. Как обычное все, это самое. Просто я хочу сказать, что вот раньше все дружно как-то жили.
[Да, мне рассказывали.]
БНЕ: Все, более доброже… Чем сейчас. Ну, более доброжелательные, как-то помогали друг другу, общались всегда.
[Ну да. А всё-таки вот еврейский городок – там жили только евреи?]
БНЕ: Ну, как-то в основном.
[А почему, не знаете, как это место образовалось?]
БНЕ: Я даже не знаю, мы приехали – они уже были, этот городок. Вот их… По-моему, вот в этой стороне где-то.
[Угу. А там тоже были бараки или там были и деревенские дома?]
БНЕ: Нет, бараки тоже были. Здесь как-то не деревенские, а бараки в основном были. Двухэтажные и одноэтажные.
[А вот евреи – они там тоже праздновали, может быть, какие-то свои праздники?]
БНЕ: Праздновали, конечно, там. Убирались, всё. Просто уже как-то знали мы, что вот здесь живут они.
[А там, старались туда не ходить или как? Как к этому относились, к этому городку?]
БНЕ: Да не знаю. Вроде бы, это самое, никаких этих, ни столкновений, никаких этих не было, ничего. Просто… Я уже так много работала и на работе… В смысле, с евреями.
[Нет, я про ваше детство именно спрашиваю. Вот когда вы сюда приехали – вот про эти времена.]
БНЕ: Просто я хочу сказать, что тоже вот, в общем-то, они неплохие люди, я считаю.
[Нет, просто… Я про отношение к ним в районе именно.]
БНЕ: Ну, как-то побаивались туда вот ходить.
[Да? Всё-таки было?]
БНЕ: Да, старались почему-то. Я не знаю почему, но…
Районные драки (00:40:58-00:42:26)
[А вот вы скажите, мне рассказывали, бывали такие раньше – ещё вот как раз в [19]60-е, [19]50-е годы – районные драки. Чтобы район на район, дом на дом…]
БНЕ: Ой, нет. Нет, нет.
[Не было такого. Вот, что…]
БНЕ: Нет, не помню. Не помню. Что где-то вот в деревне – ещё там было, когда мы ездили. Просто в деревню. Там… там были. А здесь – нет. Не помню я такого.
[А мне Павел Фёдорович рассказывал, что, вот когда он за вами ухаживал, значит, вы были местная, а он был, получается, не местный здесь. И что он там старался… И ему говорили, что не надо ходить поздно.]
БНЕ: А, он родился в Сокольниках.
[Нет, я это всё знаю. Я про то, что как бы местные ребята считали, что он не местный. Вот как, было такое?]
БНЕ: Ой, гуляли. Он, бедный, поздно уходил. Он домой ехал уже ночью. Местные были, были столкновения.
[Вот, вот. Это вот с кем? Как было?]
БНЕ: Один был, мы учились в школе вместе, Сашка. Длинный такой. В общем, вот он. Придёт Сашка и Павлик. А Павлик работал, мы познакомились на работе. И вот, они оба провожали. Я всё боялась, как бы, это самое…
[А вот таких массовых драк не было?]
БНЕ: Нет.
[Я просто думала, что, может, были.]
БНЕ: Нет-нет-нет. Не было массовых драк.
Детский досуг. Места досуга молодёжи. Рассказчица начинает рисовать карту (00:42:26-00:50:12)
[А вообще вы в детстве как время проводили? Куда ходили?]
БНЕ: Ходили куда?
[В районе?]
БНЕ: Дело в том, что у нас был ЖЭК. И ЖЭК всегда нас, детей, – всякие экскурсии, выставки, куда-то ещё – организовывал всё. Это у нас всегда было. И вообще, ЖЭК – стоит только сказать, где-то что-то, тут же всё отремонтируют, сделают. Вопроса даже нет. Чистота, зелень – порядок был. Ой, это я не знаю. Всегда. И нас всегда, детей, это самое, всегда куда-нибудь устраивали. Выставки или куда-то поездки организовывали. И все за их счёт, не за наш счёт.
[Но у вас была дворовая компания?]
БНЕ: Ну, как вот мы – жили, учились в школе в одной. Кто-то постарше в классе, кто-то моложе. Вот. Сейчас уже, вот до сих пор, уже несколько человек только осталось. Уже никого не стало.
[А вы вот во дворе играли?]
БНЕ: А?
[Играли во дворе?]
БНЕ: Играли, конечно.
[А во что играли?]
БНЕ: А, во что играли? Я даже не знаю. И в волейбол играли – таких же вот не было, как раньше… Ходили, гуляли. Мы часто ходили на пруд [Большой Академический] и в лес. У нас же здесь Тимирязевский лес недалеко. Вот. Туда ходили всегда. Летом там и купались. В школе учились, со школы в апреле месяце мы ходили купаться на пруд. Рядом, представляете?
[Ничего себе! А на плотах, там, ходили на пруду? Плоты строили?]
БНЕ: Нет, я боялась. Там такой островок есть, на этом пруду есть ещё. Там утки были, в общем, гуси. Это всё было. Но на плотах я боялась.
[Но вообще ребята ходили, да?]
БНЕ: Ходили, ходили.
[А из чего строили плоты?]
БНЕ: А?
[Из чего плоты строили?]
БНЕ: А, плоты строили… Ну, лес же там. В общем, находили всё. Ну, старались, конечно, всё умеренно, не то, что там, вот… Что попало. Вот. Это я просто боялась. Лодочки там потом появились. Можно было на лодочках кататься. В общем, там хорошо у нас, всё-таки район зелёный был. Лес рядом тут, недалеко. Мы всё время туда ходили. И на пруд купаться.
[Купаться – только туда, да?]
БНЕ: Да, только туда. Ну что, тут рядом.
[А на лыжах зимой, например?]
БНЕ: На лыжах катались, я на лыжах…
[На коньках… А где?]
БНЕ: Там же, к лесу. Дорожки, всё. Я каталась, вообще. Мы всегда катались – и на лыжах, и на коньках тоже носились, как эти, хоккеисты. «Канады» у меня были. То «гаги» – длинные. Вот. Идёшь на каток, а у меня «канады» были, как хоккеисты носились. Они короткие такие, вот. Я говорю, что я всеми видами спорта занималась. Турист СССР. Ходили всё время мы, как туристы, в лес куда-то ездили, Московская область. Там, в общем, везде катались. Откуда только болячки появляются, непонятно.
[Понятно.]
БНЕ: Вообще-то, я считаю, что большая часть по наследству. Диабет у мамы был, у меня. Так что…
[Ну ладно, не про болячки, не надо.]
БНЕ: Да, да. Вот, всё.
[Да, вот, скажите – например, в районе куда ходили на танцы, куда-то ходили?]
БНЕ: Ходили. Так вот, если в сторону «Войковской» ехать на трамвае, одну остановочку нужно проехать. И тут как раз сквер [Старопетровский] такой идёт.
[Он как-то называется?]
БНЕ: Туда поворачивает…
[А вы можете нарисовать? Я вот как раз хотела вас просить карту нарисовать. И прямо вот, как оно выглядит всё. Район, границы района, вот.]
БНЕ: Ну, здесь у нас вот только, у нас одну остановочку проехать – трамвай делал круг, конечная была у него. Трамвай отсюда идёт, здесь конечная трамвая [ул. Новопетровская, 1с1]. А вот, если сюда пойти – начинаются деревья красивые, дорожки. Всё там сажали, сцену здесь сделали. И вот мы сюда ходили. Здесь, сюда, музыка, вот молодёжь вся туда ходила. Всё время. Танцы устраивали. Когда это уже я вот подросла. И это сюда пошла, к нам. Вот, уже вот мы здесь. А здесь вот всё. Там так, и до сих пор красиво, так… [Старопетровский сквер]
[А это место как-то называлось?]
БНЕ: Ну, «круг» мы называли – так, как делал трамвай. «На кругу» просто скажешь, и всё понятно. «На кругу». Здесь разные магазинчики были, палаточки.
[Можете подписать названия улиц? Или что-то, трамваев, вот как-то, что…]
БНЕ: Ну, вот это – Коптевская улица. [Пишет.] Это трамвай, да. Ходил трамвай. Здесь вот он, конечная была – и он обратно уезжал. А это сейчас уже, отсюда если ехать, это вот круг там был, конечная.
[А вот здесь уже был?..]
БНЕ: А это [Старопетровский] сквер, да.
[Да, а сквер как-то назывался?]
БНЕ: Ой, как-то его не называли, не знаю. Так, сквер и сквер. И, в общем, вся молодёжь туда, мы ходили все. И на танцы потом уже, когда повзрослели. И там до сих пор красиво всё, это самое.
[Там живой оркестр был, или нет?]
БНЕ: Я даже сейчас вот… Думаю… По-моему, оркестр раньше, не эти самые, как говорится, магнитофоны. Да. Раньше ведь всё-таки считали, лучше это… чтобы было. Это потом уже все эти магнитофоны появились, все ходили с ними. Вот, сцена эта была – здесь деревья, здесь клумбы – такая красивая. Я даже помню здесь дорогу, сейчас дорожка здесь асфальтированная. Так вот, перебегала в этот самый… Туда. А здесь такая вот, канализация. Я даже провалилась. И ничего, вылезла. С подружкой шли. Надо же, думаю, я даже и не заметила – зелень растёт, всё. И она почему-то открытая была. И мы с ней шли. Идём, разговариваем, и… Ну, а это вот Коптевская улица.
[Понятно. А вот скажите, а ещё какие-то были места прогулок в районе вашем, в Коптево?]
БНЕ: Ну, к лесу ходили. Вот это, здесь, на кругу…
Фабрика Петра Алексеева как место встреч и прогулок (00:50:12-00:54:02)
[Или места встреч. Где встречались?]
БНЕ: Встречались? Сейчас недавно говорили по телевизору про фабрику Петра Алексеева. Это вот, если ехать, на Михалковской улице – там парк большой. Вот там мы даже с мужем и гуляли в основном, наверное. С работы – и туда. Он… мы же вместе работали и там познакомились. Вот как раз где железная дорога, где Карлос работал, за рынком прямо за нашим.
[Да, я представляю.]
БНЕ: Немного дальше пройти, вот. И там была наша… мы работали, машинно-счётная станция от Гидрометеослужбы. От Института аэроклиматологии.
[Павел рассказывал, рассказывал, да.]
БНЕ: В общем, там мы работали. Павлик там работал, это машины вот эти разные настраивал, табуляторы, операторы вот… Я была оператор, там вот работала. И, в общем… А он обслуживал эти машины. А я… Вот там познакомились. Ну и, в общем, вот оттуда – это же как раз вот туда ближе – в этот парк ходили. А сейчас вообще там бесподобно. Там же и этот пруд, большой, Головинский. Вот всё про них это самое. И сейчас что-то фабрику хотят благоустроить и сделать… По телевизору буквально на днях так говорили, что фабрика Петра Алексеева, старинные здания, в общем, всё. Вот, мы там всегда гуляли.
[А скажите, там были какие-то остатки усадьбы или, там, остатки фабрики – были, сохранились?]
БНЕ: Ну, была, была. Вот, фабрика Петра Алексеева, она работала, существовала, всё.
[И вот когда вы там гуляли, там она же работала?]
БНЕ: Да, да. Вот тогда она и была, всё это. Вот сейчас не знаю. Ну, хотят уже её ремонтировать, это самое… Сказали, что будут благоустраивать и сохранять как здание.
[Ну, а там остатки усадьбы были?]
БНЕ: Да, остатки… Были-были-были.
[И как, это были развалины или нет?]
БНЕ: Ну так, стояли вот такие дома. Чувствуется, что это древние такие дома.
[Но они были закрытые, в них доступ был?]
БНЕ: Закрытые.
[Закрытые.]
БНЕ: Закрытые уже которые были. В общем, я думаю, что вот сейчас отделают и сохранят, сказали, что…
[А вы детьми не лазили в эти закрытые дома, не было интереса? Может…]
БНЕ: Когда мы туда ходили, мы, уже взрослые, гуляли с Павликом. Мы, вообще-то, три года или два с половиной встречались, прежде чем пожениться. И вот там мы всё время гуляли, нам нравилось там. Там и лавочки посидеть, и, в общем, красиво там. Ходили… Что-то там ещё, какие-то аттракционы, кажется, ещё были. Тоже что-то типа… Я даже сейчас уже вот и не помню. Что-то было, да. Что-то было. Но сейчас я уже не помню.
[Может, какие-то истории про эту усадьбу ходили, слухи – нет, не было такого?]
БНЕ: Ну, вот эта фабрика старинная, она всё… Там шили. Всё.
[Не помните.]
БНЕ: Вот, я сейчас не помню. У меня, вообще, в последнее время что-то с памятью. Мне даже лекарства выписали, я не помню…
Стройки и заброшенные здания (00:54:02-00:54:50)
[А вообще в районе, в Коптево, вот в вашем детстве были заброшенные дома какие-то старые?]
БНЕ: Что-то не помню.
[Стройки?]
БНЕ: Чтобы вот стоял какой-то закрытый, заброшенный.
[А стройки были?]
БНЕ: Стройки были, ведь строили всё вокруг.
[А вот с детьми вы туда не лазили? Был интерес к новостройкам?]
БНЕ: Ой, я тогда, если чего ещё, если в школе учились мы…
[Ну вот, в школе.]
БНЕ: Так-то мы… Я что-то не помню. Во-первых, боялись. Я, например, боюсь.
[Ну, может, мальчишки рассказывали.]
БНЕ: Ну, мальчишки – конечно, они везде лазили. Ну вот, у нас внизу – и то залезали. В первый этаж.
Магазины, рынки района (00:54:50-00:58:09)
[А вот какие магазины были тогда? Где продукты покупали?]
БНЕ: Магазины… Вот эти палатки на кругу [ул. Новопетровская 1с1]?
[Ага.]
БНЕ: Вот, на кругу. И здесь – палатки, палатки, все магазинчики у нас были. Вот, где трамвай круг делал, и прямо здесь, около этого скверика, где мы ходили, вот, между ними. Там отоваривались. Единственный, значит, гастроном – там, на [улице] Зои [и Александра Космодемьянских] был, мы ходили туда.
[В семиэтажку?]
БНЕ: Вот. А потом появился у нас этот самый, о господи, вот здесь вот, в домах – это когда уже построили дом – 30-й магазин. Ну, через трамвайную линию перейди – чуть-чуть, на той остановке, в обратную сторону если ехать. И там напротив этот самый дом стоит. И появился 30-й магазин. Долго-долго он был, мы туда ходили. И в этом году там сделали для строителей магазин, а 30-й закрыли, продукты. Вот сколько мы в нём всё время ходили, отоваривались. И вот, на кругу. И в гастроном на [улице] Зои [и Александра Космодемьянских], этот, в большом, в семиэтажке.
[А вот где считалось лучше всего, лучше?]
БНЕ: Ну, в гастрономе, в семиэтажке.
[В гастрономе. А на рынке?]
БНЕ: А?
[А на рынке?]
БНЕ: На рынок тоже ходили. Ходили на рынок. Тогда же ещё дачи-то не было у нас. На рынок ходили, конечно, тоже, покупать. Ну, овощи, фрукты. Там вот…
[А он был только продуктовый рынок или вещевой тоже?]
БНЕ: Нет. Там потом стали строить какие-то, это самое… Ну, эти… Раньше-то всё на земле было, стелили. Ну, столы стали. По краям вроде уже домишки появились – прямо по забору. Он же такой вот… И стали там, допустим, здесь рыба, здесь молочный.
[Поняла, да.]
БНЕ: Я помню, в молочный ходили, всё время творог там покупали, этот… И стали уже… А здесь, по центру, палатки с фруктами появились, построили.
[А одежду там не продавали?]
БНЕ: Кого?
[Одежду?]
БНЕ: А, одежду… Я что-то не помню, уже позже появилась одежда.
[Ну, в [19]90-е уже продавали?]
БНЕ: Что?
[В [19]90-е годы?]
БНЕ: А, продавали.
[Там всё, да, было?]
БНЕ: Продавали. В [19]90-е уже, да.
[А других рынков в районе не было?]
БНЕ: Нет. У нас только вот этот Коптевский рядом. Я на других была, но это нужно на трамвайчике проехать…
[Нет, а именно в вашем районе?]
БНЕ: А, да нет. Что-то я не помню, чтобы ещё где-то рынок вблизи был, недалеко.
[А вот каких-то блошиных рынков, птичьих рынков – они были?]
БНЕ: Нет.
[Не было, да.]
БНЕ: Куда-то далеко ездили на рынок, где вот этого вот шмакодявку… [Про свою собаку.]
[Ну, это нет, это же уже не в вашем районе.]
БНЕ: Эту же подарили… Это не в нашем, да. Там покупали. А, в Московской области даже покупали, так…
Обрисовка границ района (00:58:09-01:07:32)
[Нет, а вот ваш район – это вы можете нарисовать границы – вот где, вы считаете, что ваш район заканчивается?]
БНЕ: Границы?
[Района, да.]
БНЕ: Да вот, начиная, этот [трамвайный] круг [ул. Новопетровская 1с1], вот этот [Старопетровский] сквер. Всё, в эту сторону [Коптевский] рынок пошёл.
[Можете нарисовать?]
БНЕ: Ой, знаешь, нет…
[Может, на другом листе.]
БНЕ: Зато у меня все хорошо рисуют.
[Ну схематично, просто написать?]
БНЕ: Муж, сын, внучки – все хорошо рисуют. Одна заняла первое место. По городу. По рисункам. Первое место, Ксюша. Ну, я даже не знаю – ну, [Коптевский] рынок пошёл. Вот, где мы работали, железная дорога.
[Ну, вы просто продолжите.]
БНЕ: И до Михалковской улицы.
[Ну вот чтобы – тут рынок. Или где он?]
БНЕ: Круг. Здесь палатки. Здесь сквер. Сюда пошла к кладбищу дорога, Головинское кладбище. У меня там родители и брат. Ну, хорошо вот, близко. Всегда можно сходить, убрать, всё сделать. Но это до, до кладбища. Потом сюда. Вот. Железная дорога, где мы работали, около неё. Потом, дальше идёшь к Михалковской улице, вот где фабрика Петра Алексеева была, Михалковская. А в эту сторону – уже Тимирязевский лес, Тимирязевская академия. Вот это вот [Академические] пруды наши, [Тимирязевский] лес этот. И дом этой, Зои, семиэтажка вот эта. Управа, всё.
[Угу. Вы можете попробовать нарисовать? Буквально, по кругу?]
БНЕ: Я даже не знаю как.
[Ну как – просто дороги, и какие-то названия подписать.]
БНЕ: Ой… Так.
[Что-то лес, это вот – круг.]
БНЕ: Да, круг. Это трамваи, палатки, магазины. Вот здесь идёт прямо целая серия, палатки. Они прямо сплошняком, рядом-рядом-рядом, палатки. Продовольственные все. Сюда идёт сквер, где танцы были, всё прочее. Сцена была, всё. Написать – «танцы»?
[Ну, я пойму, пойму, да. Вы же говорите.]
БНЕ: Дальше здесь идёт… сквер, танцы, дорога поехала на кладбище. Тут завод был, вот, до сих пор. После, рядом со сквером, дорога идёт вот так, допустим, сейчас. Это к «Войковской». А здесь – завод. Какой завод – не знаю, многие из Коптево работали на этом заводе. Раньше. А сейчас, мне кажется, его даже закрыли, забором обнесли и сделали угловой сейчас медицинский центр. Дальше пошла… Дальше пошла здесь железная дорога.
[Ну, подпишите даже. Это какая, Ленинградское направление?]
БНЕ: А я даже и не знаю, какое направление.
[Или она, может быть, и не пассажирская?]
БНЕ: Она идёт, вот на «Войковской» станции вот эта…
[«Балтийская», МЦК.]
БНЕ: МЦК – нет, здесь на Михалковской МЦК.
[Да.]
БНЕ: А это – сюда. Здесь завод. Дальше пошла вот эта железная дорога. Железная дорога. МЦК уже построили… Да, там тоже железная проходит дорога. Это как раз вот, где наша, это самое, стояла, где я работала. Сюда вот чего… Железная дорога здесь пошла. И вот, дальше пошла Михалковская улица, железная дорога. Мы тут работали, около неё, наша фабрика была. Машинно-счётная станция. А дальше пошла Михалковская улица. Вот сюда, Михалковская улица, где фабрика Петра Алексеева. Улица… Здесь фабрика Петра Алексеева, от Михалковской. [Пауза.] Ой, что-то я тут… Фабрика Петра Алексеева пошла, лес. Здесь огромный парк, пруд. Парк, пруд. Здесь… А что там ещё-то у нас было? Я считаю, что вот это вот как раз наше.
[Угу. А дальше? Вот куда…]
БНЕ: А дальше уже… это уже не наше.
[А вот вы дальше говорили…]
БНЕ: А, рынок я забыла. Рынок-то у нас здесь, вот… Где-то он… железная дорога, она за рынком, железная дорога. Рынок ближе. Коптевский рынок, ну, где-то тут, вот, допустим. А за ним – вот, железная дорога. [Пауза.] Ой, сейчас если бы Вадик был или девчонки – сейчас бы они всё бы нарисовали и сделали. Коптевский рынок. И вот здесь вот Михалковская, тоже конечная. Дальше, я считаю, наш уже район. А в эту сторону пошёл Тимирязевский лес, Тимирязевская академия. Вот, дальше пошло. Академия.
[Ну вот, до академии – это всё ваш район, да?]
БНЕ: Да, да.
[Там уже дальше…]
БНЕ: А дальше уже – нет. Дальше уже Тимирязевская академия, лес тут, пруды наши. И мы пешочком до него, вот от дома, отсюда, допустим, идём. Вот в этот лес всё время ходили. Всё время. Где-то вот мы тут. Вот, до круга одна остановочка – и мы, наша Коптевская улица.
[А вы тоже на окраине района, получается, да?]
БНЕ: Ну, если считать, вот здесь Коптевская, – да. Вот за этими домами – там уже евреи жили. Вот за этими домами.
[А это что за дома?]
БНЕ: А?
[Это что за дома? Тоже по Коптевской улице?]
БНЕ: Обычные, жилые.
[Нет, я по номеру, по адресу. Это тоже Коптевская улица?]
БНЕ: Коптевская.
[Коптевская, 18 дом, да?]
БНЕ: Да-да-да. Напротив Коптевской.
[А вот номер дома?]
БНЕ: А вот за этим домом идёт шоссе – и тоже Коптевская улица. Здесь вот трамвай идёт по этой улице. По Коптевской улице. А там – шоссе.
[А, ну да, я поняла всё. Ну, то есть этот дом – номер 18 просто?]
БНЕ: Да. Напротив – дом 18. В общем, Коптевская улица. Вот, мы здесь и… 18-а, корпус 2.
[А вот вы говорили, тут вот Тимирязевский, по этой границе, ваш район, до [улицы] Зои и Александра Космодемьянских?]
БНЕ: До [улицы] Зои [и Александра Космодемьянских], да. Здесь вот уже пойдёт эта, [улица] Зоя [и Александра Космодемьянских], вот эта улица, дальше. Улица Зои и Александра Космодемьянских. В общем, вот это вот – наша зона. Да.
Центр района около Коптевского рынка, там же исторический центр Старого Коптево (01:07:32-01:09:27)
[А есть, существует такое понятие, как центр района?]
БНЕ: Центр?
[Да. Что-то вы можете назвать центром района?]
БНЕ: Центр района Коптево…
[Ну, центр района Коптево, да, какой он?]
БНЕ: Там.
[Так, а какой центр в районе?]
БНЕ: Ну, я думаю, самый-самый такой вот Коптево – это вот где мы и… Коптевская улица, рынок. Вот это вот центр Коптево. Самый такой. Дальше, может быть, тоже, там, какие-то Старое Коптево и ещё там чего-то…
[А, вы имеете в виду, что вот это ваш район – это не всё Коптево, да? Вы это знаете?]
БНЕ: Это Коптево. Прямо самое центральное.
[Ага. Но есть ещё административно другие границы?]
БНЕ: А, да. Там переулок, Старое Коптево, вот, как к «Войковской» если ехать на автобусе, там Старокоптевский проезд, там это всё.
[А ваша часть – она как-то называется?]
БНЕ: Коптево. Коптевская… Даже когда мы сюда вселились, у нас считалось – Старое Коптево.
[А, у вас было Старое Коптево.]
БНЕ: Потом уже переименовали, Коптевскую улицу сделали. В каком году, не помню я. Позже гораздо. А было Старое Коптево. Вот мы вселились, когда смотришь документы старые – вот, тогда было.
[Это было название района? Или как?]
БНЕ: А?
[Название района было, да, такое?]
БНЕ: Старое Коптево. Ну, то есть оно самое-самое старое, откуда пошло всё уже, это Коптево.
[А другие части Коптево как называются, не знаете?]
БНЕ: А другие… Ну, вокруг улицы там идут уже. И [улица] Зои [и Александра Космодемьянских] пошла, и Михалковская, и ещё-то какие там. Ой, господи…
Местные названия. История про смену адресов у «военных» домов (01:09:27-01:12:40)
[Нет, нет, я местные названия имею в виду. Местные названия есть какие-то особенные? Других частей района Коптево, там, вот… административного Коптево? Есть какие-то свои названия?]
БНЕ: Даже не знаю.
[А у вас в районе есть какие-то свои названия – вот каких-то мест, домов, может быть? Вот как семиэтажка, что-нибудь такое есть?]
БНЕ: Вот семиэтажка, да. Потому что он единственный был семиэтажка, поэтому так называли.
[А вот ещё что-то сейчас появилось, может быть? Какое-то местное название?]
БНЕ: Да сейчас же у нас строили, полно.
[Ну, вы давно живёте, может быть, кого-то вселяли – это военный дом или генеральский дом…]
БНЕ: Да, вот сейчас наш дом стоит, три корпуса, буквой П, наш – второй. Если в эту сторону пойти от дома, от подъезда прямо – девятиэтажки стоят напротив друг друга. Сквер такой между ними. Там военные только живут. [ул. Коптевская 18Б и 18к2]
[А так их называли – «военные дома»?]
БНЕ: Да, там одни военные.
[Ага. А адрес, адрес не знаете?]
БНЕ: Адрес? Сейчас вот, недавно его переименовали – он был один 18-б, 18-а. А теперь как-то сделали…
[Это по Коптевской улице?]
БНЕ: Да, да. Вот они, две девятиэтажки. И вот я знаю, что здесь вот – у меня там и знакомые есть. В общем, военные одни.
[А сейчас адрес поменяли им? Какой адрес стал?]
БНЕ: Вот, да. Почему-то стали… Как-то похоже на нашу, как-то дом… Почему я знаю? Потому что газеты перестали носить. Что такое? Мы выписываем «Московский комсомолец» газету – и нет газет. Стали выяснять – они носят туда. Муж пошёл в этот самый, сказали где… Что-то вот они подумали, что это – 18-а. Что там похожее сделали, вот.
[Ничего себе.]
БНЕ: Вот, почему я это знаю – потому что вот этот случай.
[Понятно. А какие-то знаменитые люди жили в районе?]
БНЕ: Знаменитые?
[Да.]
БНЕ: Кто-то был… Вот особенно «Север столицы» приносят газету, всё время – и вот иногда смотришь и думаешь: «Господи, в нашем районе». А вот кто – я сейчас вот… Какие-то да, знаменитости… Нет, сейчас не вспомню.
[А вот, вообще, почему район называется Коптево, вы знаете?]
БНЕ: Ой, я даже не знаю, почему Коптево называется. Из-за рынка, мне даже кажется.
[Ну, рынок – тоже ведь слово такое…]
БНЕ: Да, да.
Район в 1990-е гг. (01:12:40-01:14:49)
[А в [19]90-е как в районе было? Страшно или нет, какая тут была…]
БНЕ: Да нормально было, всё уже тут застроили в [19]90-х годах. Особенно вот эти вот пятиэтажки, которые сейчас на слом-то стали.
[А, реновация, вот.]
БНЕ: Да, да, вот эти вот. Всё-таки они спасали, из бараков людей сразу вселили в эти дома. Раньше ведь бесплатно давали.
[Ну да, да.]
БНЕ: Очередь подошла, на очередь встал – там, кому положено, и…
[Ну, а в [19]90-е тут было бандитское что-то, вот здесь? Банды какие-то, шпана? Шпана, банды, в [19]90-е годы?]
БНЕ: Ой…
[Стреляли или нет? Как тут было?]
БНЕ: В [19]90-е…
[Не помните?]
БНЕ: Я даже… Ну, иногда какие-то хулиганы… Ну, были какие-то хулиганы, конечно. Но как-то старались от них подальше… Если какие-то…
[А что они делали?]
БНЕ: Ну, это какие-то… молодёжь, обычная молодёжь – гуляешь, где-то собираешься. Вот, хотя бы в тот сквер, на танцы пришли. Ну, какая-то группа там, допустим… Но мы старались как-то уходить от них, всё. Я, например, никогда не гуляла с теми, которые могли при нас материться или что-нибудь ещё. Я не знаю. У меня и дома никогда никто не матерился – ни сын, ни муж. Я даже не представляю, как это.
Район во время Олимпиады 1980 года (01:14:49-01:16:00)
[А вот, во время Олимпиады [19]80 года что-то здесь делали в районе? Были какие-то изменения?]
БНЕ: Так… [19]80-е… Куда-то мы ездили, господи… Что-то мне кажется, я в [19]80-е… В Москве были мы? С [19]82 года мы были за границей, на три с половиной года.
[Это уже позже.]
БНЕ: Ну, а в [19]80-е были, по-моему, здесь. Это была Олимпиада. Да, у меня родственник, племянник, как раз участвовал – вот этот самый, когда Мишка поднимается. Он участвовал там, в этом действии, Алёша. И вообще, так было здорово, я помню. Что-то очень хорошо всё проходило. Олимпиада. Все…
Характеристика района (01:16:00-01:17:47)
[А вообще, раньше это считалось окраиной Москвы? Вот когда вы приехали?]
БНЕ: Считалось… Да, всё-таки это северная часть. У нас всё-таки север столицы. Да, считалось, да. А сейчас уже, мне кажется, не считается. Вот я ездила, в Госплане работала. И что я там тратила время-то, на дорогу? Двадцать… Особенно когда «Войковская» появилась. Вначале там была последняя – «Сокол» метро. Это уже попозже…
[В [19]54 ещё была только «Сокол» станция.]
БНЕ: Да. Только «Сокол», конечная. А оттуда мы уже на трамвае ехали до дома. А потом уже «Войковская» появилась. И вот, ну, естественно, когда появилась она, я уже работала, в Госплан ездила. И я минут двадцать пять тратила. Ну что, «Площадь Свердлова», и всё.
[То есть считался, что это уже такой, недалёкий от центра…]
БНЕ: Да, уже недалёко, недалёко. Другие, там, час-полтора тратили на дорогу на работу. Я всю жизнь в центре отработала.
[А он какой район? Заводской, спальный, рабочий – какой?]
БНЕ: Я думаю, наверное, спальный. Всё-таки…
[Несмотря на то, что завод… Очень мало заводов, да?]
БНЕ: Да, да.
[А сейчас он тоже спальный, да?]
БНЕ: Здесь же у нас Академия МВД рядом. Для них дом построили, где они живут. И, в общем, такие, значимые организации. Ещё-то чего? Какие-то, я не знаю… Я уже сейчас не могу…
Контингент жителей района: про мигрантов, бомжей, бездомных животных, Свидетелей Иеговы (01:17:47-01:26:01)
[А вот вы видели, в районе много мигрантов? Людей не русской национальности?]
БНЕ: Полно. Много.
[Много.]
БНЕ: Сейчас – много. А тогда такого же не было.
[Ну, тогда по всей Москве не было. А сейчас много – относительно остальной Москвы? Очень много?]
БНЕ: Очень много. Очень много. Во-первых, все дворники, все рабочие – все мигранты. Все. Даже вот поликлиника наша, две остановочки маленькие, за рынком следующая, тут пешочком десять минут, можно дойти. Там я не встречаю вывески, чтобы врач – была русская фамилия. [Шёпотом.] Все уволились! Все специалисты уволились! [Обычным голосом.] К нам пришла какая-то, это самое, новая. Главный врач тогда же был… сейчас… И всё изменилось. Молодые, не русские – что он, парень, знает, кардиолог?! Я к нему почти и не хожу. Хотя в больнице лежу часто, в кардиологии. Или другие там появляются – я даже не знаю. Все – не русские фамилии. Все.
[Вот, а бомжей вы видели в районе, много их?]
БНЕ: Хватает.
[А где они?..]
БНЕ: У нас десять человек внизу ночевали, а мы не знали. Вот, на первом этаже. Где они пролазили? И подожгли, я когда рассказывала, тогда. Прямо под нашей квартирой костёр развели. Ой! Ой, мы смотрим, всё в дыму. Пожарных вызвали. Приехали они. А они вызвали, значит, милицию и скорую. Вскрыли этот дом – а там матрасы лежат, десять штук. Они там спали, ночевали, всё. И вот, прибежал пожарник: «Открывайте окна, скорее, всё». Всё потому что в дыму было. Ужас! И там бомжи, оказывается, жили. Мы даже и не знали. И вот сколько они там времени были? Тут несколько лет дом пустует. Года три-четыре пустует.
[Какой дом?]
БНЕ: Наш. Нет, как ушёл магазин, выселился.
[А, этот этаж.]
БНЕ: Да, был магазин, последний.
[Да, я поняла.]
БНЕ: Там кого только не было: рестораны, магазины, мебельный – всё на свете. В общем, это же надо, устроить и костёр развести. Это бомжи.
[А вот по району?]
БНЕ: И так по району, смотришь – ходят вот. Особенно здесь у нас мусорный этот стоит, контейнер. Конечно, прямо видно уже, кто они: вот ходят, специально там роются.
[А есть какие-то места сбора бомжей или нет?]
БНЕ: Я даже не знаю. У рынка, на лавочках, на остановке спят. Там…
[Алкоголики там же, наверное?]
БНЕ: Да. То играют, то распивают. Вот, в общем…
[А мигранты где-то собираются? Есть места сбора именно нерусских?]
БНЕ: Мигранты? Мигранты – не знаю. Где-то вот так как-то…
[Они, может быть, на спортплощадке или каких-то местах?]
БНЕ: Иногда, если группа проходит, вот они по-своему, всё. И меня всегда возмущает – они в магазине работают, тоже полно их. И вот на своём языке там всё. Причём так громко! Ладно, если тихонечко бы разговаривали, а то вообще… Сейчас же везде их полно.
[Ну да, да.]
БНЕ: Да.
[А вот бездомных животных много в районе? Бездомных животных?]
БНЕ: Где?
[Бездомных животных!]
БНЕ: А, а. Да я бы не сказала, в принципе, чтобы бездомные. Чтобы у нас какие-то случаи были…
[Ну, может, стаи собак когда-то были? Или нет?]
БНЕ: Нет, я что-то не помню. Ну, одну-две. А так, чтобы стая…
[А может, раньше было такое?]
БНЕ: Раньше? Я что-то, это самое… Что-то, мне кажется, у нас не было таких вот стай, чтобы такие были собаки, чтобы напали или что-то ещё.
[А какие-нибудь представители религий других? Кришнаиты, мусульмане, Свидетели Иеговы?]
БНЕ: Вот, раньше по подъездам ходили Свидетели Иеговы.
[Ходили.]
БНЕ: Ой, звонок. Опять Свидетели! Начинают агитировать, всё. Я их провожала. Причем молодые, жили в нашем доме, в среднем подъезде. Русские. Но они – ходили. Сейчас перестали. Так вот, проходим, здороваемся, всё. Конечно, уже столько лет прошло. Но вот вначале они ходили. И у нас в подъезде были две женщины, которые с ними общались. Сейчас их нет. Они уже ушли… Ну, на том свете, как говорится. Вот. А они – да. Были, это самое, вот с третьего этажа и с пятого. И вот захаживали, частенько довольно захаживали, да.
[Это были какие года?]
БНЕ: Так, в [19]54 вселились… Где-то [19]70-е, кажется.
[Так рано? И там были Свидетели Иеговы?]
БНЕ: Ну, они так же вот вселились, как и мы, в дом.
[Нет, я имею в виду, которые по квартирам к вам ходили.]
БНЕ: Вот по квартирам?
[А они же…]
БНЕ: Они и ходили.
[Угу. А на улицах – не встречали?]
БНЕ: На улице…
[Ну, чтобы, знаете, книги, там, предлагали…]
БНЕ: Иногда останавливают. Вот идёшь – и вдруг тебе это самое… Ой, а меня часто останавливали, женщины. Ну, одни, допустим, просто: «Вы знаете, вы похожи на мою знакомую». И тут начинает разговаривать – такая тоже, пожилая женщина. Всё, ничего особенного. А другие начинают веру какую-то предлагать. Вот, такие тоже. Остановят на улице совершенно.
[А сейчас тоже такое есть?]
БНЕ: Ой, меня что-то часто останавливают. А тут недавно молодой человек остановил. Я в поликлинику, в нашу, это самое, вот – трамваи ещё не ходили, на автобусе – и иду. Доехала, вот за этим домом шоссе, там автобус ходил. И вот, иду с этой улицы. И вдруг вот он остановил. Господи, мне семьдесят восемь, и ему, ну, лет около двадцати, наверное. И стал, это самое: «Как это так, вы здесь живёте, как вы себя чувствуете?» Думаю: «С какой стати?» Я говорю: «Молодой человек». И он прямо, это самое, стал… И обнимает меня. Что-нибудь рассказывает, рассказывает: «Вы не волнуйтесь только, это самое», там, в общем, всё такое. Я уже говорю: «Молодой человек». Я говорю: «Я тороплюсь в поликлинику». Первый раз в жизни вот, чтобы парень подошёл. И в таком возрасте уже я-то, мне семьдесят восемь. Надо же! Я другой раз ездила, ещё раз – и всё теперь смотрю: не появится он здесь, на этой дорожке, как поворачивать в поликлинику?
[Понятно.]
БНЕ: Ой, ну надо же!
[Понятно, угу.]
БНЕ: Такой симпатичный, угу. Потому что так стояли, так разговаривали.
Анкетные данные и согласие. Не расписано (01:26:01-01:27:28)
Про первый телефон (01:27:28-01:28:21)
[Первый появился у вас телефон?]
БНЕ: Ни у кого не было вот, когда мы… И у меня у первой появился телефон. И, конечно, все приходили. Куда-то позвонить или что-то ещё. Что-то спросить – все-все обращались, и никому не отказывала. Потому что в основном вот здесь рабочие… правда, вот здесь, рядом, жил этот, начальник цеха, на этом заводе работал. Здесь многие с завода, естественно, это ведомственные, от завода, дома.
[А вот вы упоминали какой-то «бериевский» завод, это вот, может, он или это другой завод?]
БНЕ: Нет. Это не то. Это авиационный завод, самый такой… Он до сих пор ещё…