Замоскворечье: границы — Садовое кольцо, Москва-река, Якиманка, до Зарядья. Балчуг входит (00:00:00 - 00:01:48)
[Вот. Значит, сначала о вас личные данные: Виктория Яковлевна Малкина, тысяча девятьсот семьдесят… какого?]
Шестой.
[[Тысяча девятьсот] Семьдесят шестого года рождения, москвичка?..]
Москва.
[Вот. И родители ваши тоже москвичи?]
Да, родители тоже родились и выросли, соответственно, в Москве. С маминой стороны бабушка с дедушкой тоже родились и выросли в Москве, с папиной – приехали.
[Понятно. Вот. И вы всю жизнь, живете, я так понимаю, в районе?]
В Замоскворечье.
[Замоскворечье. На какой улице?]
1-й Монетчиковский переулок – на Пятницкой.
[А, на Пятницкой. Понятно! Ну, а вот, поскольку у каждого свои ощущения, где кончается, где начинается район, они не совпадают, конечно, с административным. Вот, по вашим ощущениям, Замоскворечье, оно где, чем ограничивается?]
Э… Ну, с моей точки зрения, да, конечно, он не совпадает с административным, потому что, с моей точки зрения, оно ограничено Садовым кольцом. Ну, соответственно с этой стороны.
[В… Снизу? Или сверху?]
Э… Да, снизу! Вот. Справа оно рекой [ограничивается], так и есть, -- каналом, вернее… сверху – рекой. А вот справа… Слева, с моей точки зрения, Якиманка. Вот, хотя административно нет.
[Ага.]
Вот. Административно она раньше заканчивается, но поскольку я живу как раз близко очень к этой границе, то для меня всё Замоскворечье, хотя я беру кусок Якиманки. Района. Ну вот так вот…
[Понятно. А сверху?..]
Река.
[Река. А остров? Вот там, где Стрелка, оно входит в Замоскворечье?]
Да, входит-входит, да.
[Да?]
Ну, до Красной площади то есть фактически, до Зарядья теперь, дальше до гостиницы «Москва», соответственно.
[Ясно.]
[Гостиница] «Балчуг» входит.
Снос домов в Кадашах и на Водоотводном канале (00:01:48 - 00:03:10)
[И вы поскольку живете там с рождения, вы помните, как, вот как менялось, что там, может быть, сносили какие-то дома? Что-то на их месте другое выстроили?]
Вот я смутно, на самом деле, помню, то есть как-то не фиксировалась на этом. Конечно, сносили, сносили, ну как, кварталами, то есть сносили в Кадашах – там довольно много, но это последних уже лет… сносили на набережной вот там, справа на Водоотводном канале. Там очень много построили сейчас новых зданий, соответственно, снесли ну то, что там было – разные дома. Вот, я лучше помню вывески магазинные, названия – всякое такое…
[Это где? Там?]
Да, то, что было там. Ну в конце [19]80-х, видимо, это уже помню нормально. Вот, ну какие-то вещи вот... Здания… Конкретно Пятницкая улица, она к лучшему только переменилась в плане зданий, вот, потому что там пока что, тьфу-тьфу-тьфу, пока не снесли ничего такого радикального. Зато отремонтировали.
[Ага.]
Да, всё.
[А вот эти здания, которые сносили, они какие были? Они были там, ну, не знаю, пятиэтажки или что? Малоэтажки?]
Нет-нет-нет. Пятиэтажки у нас не сносили в районе. Я сама в ней живу, поэтому страшно дрожу по этому поводу. [Смеется.] А… Это старые были здания, ну как бы предполагалось, что они ветхие. С моей точки зрения, самое позднее – это начало ХХ века, может, и раньше.
Мосэнерговский дом (1-й Монетчиковский пер., 8) (00:03:10 - 00:04:27)
[А коммуналки у вас были?]
Были. Были и есть, да.
[Вы не жили в коммуналке?]
Нет, я не жила… Вот. Это мосэнерговский дом. Вот. Ну, она хрущоба. Построена, соответственно, в… [Задумалась] Сейчас точно скажу: кажется, в 57-58-м году.
[Мосэнерговский, это где вы живете?]
Да, это где я живу.
[А это какой номер?]
1-й Монетчиковский, дом 8. Соответственно, этот дом принадлежал Мосэнерго, и моему дедушке там дали квартиру в [19]58-м, наверно, да, в [19]57-58-м, где-то вот так вот. Вот, тогда дали эту квартиру на 6 человек. Трехкомнатную. Ну, хрущобу, в этом понимании… Вот. Я в ужасе, как это могло жить 6 человек в этой… с кухней метр на метр и ванной соответствующей, но вот иначе не давали.
[Но своя!]
Но своя! Да. Потому что до этого они жили в коммуналке на Потылихе. Вот. Ну и где-то еще, потому что они там съехались ради того, чтобы была отдельная квартира. Ну вот. Да, и дедушка с бабушкой жили, соответственно. Ну, от того времени остались в нашем подъезде вот мы и соседи снизу. Ну, наследники, понятное дело, но хотя бы… То есть кто-то, остальные все сменились.
Взаимоотношение народов: «евреи — другие, у нас другой круг общения» (бабка) (00:04:27- 00: 06:07)
[А какие-то вот там соседские отношения, типа праздники во дворе вместе праздновать – это было?]
Мне кажется, что этого вообще никогда не было. Ну точно не было на моей памяти, это я гарантирую. И бабушка ничего такого не рассказывала с дедушкой. А вот… Все-таки, не знаю, это большое довольно было предприятие, не факт, что все там были знакомы, и… Ну, так… Национально-социально были очень разные люди, вот. Поэтому вражды, конечно, никакой не было, но близких отношений тоже особенно не было.
[А вы говорите «национально-социально», это вот мне говорили просто, позавчера, я разговаривала тоже про Замоскворечье, и мне говорили про чуть ли там не диаспору, что там татары были, ассирийцы были. Вы это помните?]
Ассирийцы – нет. Татары – конечно. Собственно, они не были, они есть, с моей точки зрения. Там татарская действительно они… Как была Татарская улица, так и есть. Очень много их было.
[А вот именно что вот диаспора, что…]
Ну, я не помню этого. Ну вот, для нас понятно, что мы евреи. Соответственно, окружение, в основном, было русское. Вот. Для бабушки с дедушкой, ну для бабушки особенно, это имело значение.
[Имело в каком смысле?]
Ну в смысле, что ну как-то по самоощущению она ощущала, что вот другие, скажем так.
[А… в смысле, что косо смотрят или как?]
Нет-нет. Ну в смысле что, ну, все-таки у нас другой круг общения – скажем так. Вот. Для моих родителей и для меня уже, конечно, национальность не имела никакого значения, но больше имела социально, потому что, там внизу у нас там алкоголики… И это как бы мешало желанию общаться – я бы так сказала.
Район полуинтеллигентный, много людей «из бывших». Сравнение с Марьино (там люмпенский район, хамство и перегар в транспорте; в «букашке» столько такого не было) (00:06:07 - 00:07:50)
[А вообще как бы район, он не криминальный? Не алкоголический?]
Нет-нет, нет. Район вполне интеллигентный. Э… вот… Ну, условно так, полуинтеллигентный, скажем так. Ну, интеллигенции много. Вот очень много вот из «бывших», так скажем, людей.
[Из «бывших»?]
Да-да. И я совершенно этого не ощущала, пока бабушка с дедушкой не переехали в Марьино, и я не… как говорится, почувствуйте разницу.
[А в чем она была, разница?]
Ну, потому что там уже был люмпенский район абсолютно. И контингент соответствующий. И я в подростковом возрасте это помню, естественно, точно это было, но я ездила там в автобусе, потому что никакого метро не было, далеко, и чувствовалось сплошное там хамство, крики, очень много перегара там в том же в автобусе и прочее-прочее. Потому что это было совершенно непривычно, вот. И поняла, что даже в переполненном троллейбусе, в «Букашке», этого никогда не было в таких количествах.
[Не было в «Букашке»?]
Нет, не было. Ну, понятно, что отдельные там пьяницы, конечно, могут быть, но где их, собственно, нету? Вон – у нас свои там под боком. Но вопрос в количестве. И как-то, ну, разговоры, вот так, по детскому, по подростковому возрасту, я помню, что было... Не то, что супервежливость, но как-то в рамках какой-то нормы. Вот. Там такого не было. То есть там пнуть, пихнуть, обхамить – это за милую душу. Вот. Здесь нет. Вот. Ну, конечно, когда там девяностые, то подростки хулиганили там вовсю, но страшно не было никогда, вот у нас частично в подъезде жили хулиганистые подростки, тем самым меня… от них оберегали. Вот. Ну были знакомые, как бы, шпана своя, значит, и все нормально.
Шпана на рубеже 80-х и 90-х (00:07:50 - 00:08:33)
[А были какие-то свои там подростковые банды, которые там район на район?]
Я не знаю.
[Ну или не банды, а как… Ну там, соревнуются.]
Я понимаю, да. Мне про это рассказывали там мои же ровесники из других городов. Вот. Я не знаю. Но я могла не знать, просто потому что я как-то совсем к этой субкультуре не принадлежала. Вот. Ничего там страшного, что прямо дошли отголоски – не было. Ну, я не помню, во всяком случае. Вот. Так, покурить, чего-нибудь распить… по мелочи, может, у кого-нибудь там деньги отобрать — это конечно. Но так, без крупных, без криминала.
[И это девяностые?]
Это да. Ну как: конец [19]80-х – начало [19]90-х. Ага. Я помню с середины [19]80-х, ну, начала-середины.
Магазины: Маратовский магазин в Маратовском пер. (давали продукты по талонам), очереди за сахаром, магазин «Продукты», «Хлеб» (00:08:33 – 00:12:16)
[А вот возвращаясь к… пока возвращаясь к магазинам.]
Угу.
[Вот вы не помните, что в Климентовском [переулке] был интересный магазин, где по талонам давали, распределитель?]
Нет. Видимо, мы к нему не имели отношения.
[А Мосэнерго давали по талонам сотрудникам где-нибудь?]
Э… Давали талоны на заказы по месту жительства.
[Ага. А где получали?]
По-моему, в «Маратовском». Напротив Большого Ордынского переулка, магазин был просто с продуктами, назывался «Маратовский», потому что переулок был Маратовский.
[И магазин был «Маратовский»?]
И магазин назывался «Маратовский», да, это самое. Ну, в народной культуре. Так назывался «Продукты», конечно. По-моему, там давали. Вот. Но вот в этом я могу ошибиться, потому что бабушка с дедушкой переехали, когда мне шесть с половиной – семь было. И я помню уже, что они там все это в Марьино уже покупали. Вот там я помню.
[Понятно. А вот вы говорите, вывески помните. Какие вывески помните, где… где были какие?]
Значит, вот, ну да, соответственно, «Маратовский» я лично помню еще потому, что я там стояла в самой страшной очереди в моей жизни, самая длинная, это был, соответственно, уже, [тысяча девятьсот] девяностый год, я думаю что. Ну, или начало [19]91-го – зима. Ну, самое страшное время как бы здесь. И там давали сахар. По талонам, естественно, тогда. И мы стояли целый день по очереди с мамой… […] Мы стоял там целый день, то есть мама за это время успела съездить к своим родителям, взять их талоны, ну и получить, пусть в 8 вечера, но мы все-таки это получили. Вот. Ну как-то… Ну, я уже довольно взрослая была, но почему-то как-то это мне очень запомнилось. Вот. Соответственно, через дом оттуда ближе к Садовому, я, конечно, никаких номеров не помню, домов, но могу по карте посмотреть. И идентифицировать магазин «Продукты». […] [Достают планшет.] Значит, «Маратовский» магазин был 55-й.
[55-й?]
Ой, 53-й, прошу прощения. 53-й дом. В 55-м был магазин «Продукты», если я совсем ничего не путаю. Вот. По-моему, там и были так «Продукты». Вот. Напротив, в 54-м [неуверенно], 56-й? Да, в 54-м был «Хлеб» магазин.
Детская площадка, на ее месте детсад. Все были знакомы, можно было оставить детей на присмотр соседей. Магазин «Хлеб» (д. 75) (00:12:16 – 00:13:19)
Вот, это я помню точно совершенно, а за ним [за магазином «Хлеб»] была детская площадка. Вот. Собственно моя была детская площадка, я там познакомилась с лучшей подругой, поэтому у нас это наша личная мифология.
[В смысле?]
Ну, в смысле что, это было, как говорится, 41 год назад, поскольку мы до сих пор с ней общаемся, то площадка осталась в памяти.
[Ваше знаковое место?]
Да-да. Сейчас там детский сад. Вообще давно уже детский сад, но я очень хорошо помню, наверно, в принципе в каких-то фильмах домашних оно у нас должно быть, фигурировать. Вот. Она районная была площадка, хорошая там, с качелями, со всеми полагающимися элементами, и очень была, собственно, ценна для района тем, что там в общем все были более-менее знакомы, и можно было детей оставить под присмотром, скажем, одной какой-нибудь бабушки, а вторая ходила в очередь вот в те магазины, о которых я сегодня рассказала и там чего-нибудь брала. Вот. Меня брали, по-моему, только в «Хлеб», во всяком случае это я помню очень хорошо.
На углу Пятницкой и Валовой м-н «Колбасы», там отоваривалось пол-Москвы и Подмосковье, «выбрасывали» колбасу. Винно-водочный магазин, водка была валютой, расплачивались с мастерами (00:13:19 – 00:15:41)
Вот. И еще из того, что прям помню, что, наверно, все помнят. Это на углу Пятницкой и Вало\вой был магазин «Колбасы», вот, это 82-й, видимо, дом по Пятницкой, ну он, большой который, сейчас ремонтируется и выходит на Садовое. Очень интересный, потому что он вписан в площадь. Ну, архитектурно очень интересно. Там был магазин «Колбасы», он в конце 90-х, наверно, был. Где, во-первых, действительно были очень хорошие [колбасы], там отоваривалось пол-Москвы, ну, по-моему, всё Подмосковье тоже. Во всяком случае, он очень был знаменитый.
[Что, очереди там были?]
Там очереди были. Там мало того, там выбрасывали что-то периодически, колбасу, даже когда ее больше нигде не было. Поэтому вот и…
[А то, что отоваривалось пол-Москвы, это что, это было видно, там приезжие стояли?]
Нет, просто про это рассказывали. Не, ну народ там всегда был, но народу всюду было много. Да, кстати я вспомнила, что в этом здании, соответственно, это 86-й дом, да. Какой-то там, один из следующих, там был винно-водочный магазин, вот. Это я тоже помню смутно. Вот. Меня не очень интересовал. Но там иногда давали водку, которая у нас была ценной валютой, у нас никто никогда не пил, особенно в семье. Ну, так, могли там полрюмочки по праздникам, но валюта, валюта.
[А с кем расплачивались водкой?]
С мастерами. Пока был жив дедушка, папин отец, он всё делал сам, вот, но тоже в меру своих возможностей, потому что там совсем уж всё не мог починить и жили они далеко, поэтому, соответственно, там со слесарем, сантехником. Вот, потом, по-моему, еще добывали что-то, но это я уже могу соврать, я все-таки не очень была взрослая, меня в это не до конца посвящали.
[Понятно. То есть там такое, чтобы всякие точильщики-лудильщики ходили по домам не было?]
Нет, уже не было, не было. Кого-то [просили] знакомого, либо районным приплачивали, чтоб они сделали на совесть, вот, чтоб им было выгодно.
Вот. И еще, соответственно на втором углу Пятницкой и Валовой тоже был «Хлеб», это какой там, 75-й, соответственно, дом. Сейчас тоже какая-то… тоже булочная, по-моему. Больше, пожалуй, не помню.
Австралийская булочная: очереди, теплые багеты. Магазин «Пингвин» с мороженым, очереди. Ларьки «на Павелецкой» (мороженое, голубой киоск с жареными пирожками по 10 копеек, их запрещали есть: можно травануться) (00:15:41 – 00:18:03)
[Мне еще рассказывали, что была какая-то австралийская булочная знаменитая…]
Была австралийская булочная, но это уже в 90-е, естественно, годы, было. Действительно была ближе к Вишняковскому… ой, ближе к Клименто\вскому переулку, по-моему, она была. Смутно, кстати, помню, где. Вот. Там были громадные очереди, действительно в первый раз мы там видели багеты там, они теплые даже вроде были. Вот, было дело. И тогда же, ближе к «Балчугу», по левой стороне Пятницкой набережной, не помню, какой дом, даже не буду стараться вспомнить, появилось импортное мороженое, «Пингвин» был магазин. Мороженица, тоже очереди выстраивались не хуже «МакДональдса» на Пушкинской, но когда-то мы ее отстояли. Вот. То есть «МакДональдс» — нет. В «МакДональсе» я в первый раз была, по-моему, во Франции. А вот туда все-таки в какой-то момент выстояли. И попробовали. Вкусно было, да. Хотя наше лучше. [Смеется.] Тогда казалось… но интересно, такого никогда в жизни мы не видели. Ну вот, еще из таких вещей еще понятно, что было очень много ларьков, на Павелецкой было «Мороженое», у метро прямо, в общем, на углу было. Еще стоял голубой киоск с жареными пирожками с мясом, беляшами.
[Где он стоял?]
Он стоял на… где сейчас трамвайная остановка, ну, в общем, где всегда была трамвайная остановка, около нее.
[Около метро Павелецкой?]
Да. Около метро.
[Справа или слева? Если на вокзал смотреть.]
Слева. На Новокузнецкой улице, соответственно, уже, вот здесь. И напротив домов стоял голубой киоск буквально на остановке, там жареные пирожки такие с мясом были, мне категорически запрещали их есть, вот, потому что неизвестно, что там была за начинка, но, конечно, всё равно ели.
[Они говорили, что там пирожки «с котятами»?]
Ну, меня старались, как это сказать, не напрягать настолько, но просто говорили, что всякой гадостью можно травануться как следует. Но надо сказать, что ни разу я не траванулась, не такие уж они были и страшные, вот, но все-таки карманные копейки были и… 10 копеек стоили, я очень хорошо помню, можно было купить мороженое, там за 20, например, можно было… пирожка, после школы, конечно, пирожки иногда очень хотелось слопать.
Взрыв «Логоваза» в 90-е (00:18:03 – 00:18:43)
Киоск [с пирожками около метро «Павелецкая»] взорвался, когда в [19]90-е взорвали «Логоваз», там был теракт. Ну, не теракт, а как бы диверсия. Напротив было здание «Логоваза», там подложили бомбу, не помню, к зданию или в машину, и взрывной волной его порушило, этот киоск. Это я как раз… последствия я как раз помню.
[То есть это была такая известная катастрофа?]
Да, районного масштаба.
[А были еще какие-то вот такие катастрофы? Может, аварии известные или там, потопы-пожары?]
Перестрелки какие-то были, но деталей я не помню. У вокзала там периодически были. Ну вот. Слава Богу, застать не застали, продавщицы разговаривали.
Архитектура: церковь в Вишняковском пер., Скорбящих радость (всегда действовала), дома на Пятницкой — 18 (строил Бове) и 19 (допожарная Москва), дом Землячки (построил Шехтель, там жила Землячка, к ней приходил Ленин, висит доска, клали цветы, водили октябрят, у дома лев), дом Коробковой на Пятницкой, посольство африканской страны (00:18:43 – 00:23:28)
[Понятно. А вот архитектурно интересных каких-то зданий у вас же там полно. Какие для вас важны, как для жителя района?]
Да, для меня уж совсем личное значит, это, во-первых, это Вишняковская церковь, которая прямо на Пятницкой улице, соответственно, в Вишняковском переулке, она не была действующей в советское время, сейчас только стала. Но это первая церковь, которую я в своей жизни видела, понятно, потому что она через три дома от меня, и я видела ее каждый день, и для меня очень долго в детстве при слове «церковь» я именно ее себе представляла, хотя я знала, что разных других в нашем районе тоже их было немало. В районе, если о церквях говорить, то на Ордынке Всех Скорбящих Радости, потому что она была действующей, всегда. Ну, в детстве это меня мало волновало, это я уже потом узнала. И, соответственно, для меня очень интересны были дома на Пятницкой, это точно дом 18 и… то есть если стоять к центру, то он по левой стороне практически, ну, напротив метро «Новокузнецкая». Сейчас я только уточню точно, что это 18-й, а то с номерами у меня прямо очень плохо. [Смотрит в планшет.] Да, все-таки он 18-й. Это дом, который строил Бове, соответственно, вот, он же строил и Всех Скорбящих Радости частично, он же строил там на Ордынке напротив дом для своего тестя. И дом 19-й, тоже по Пятницкой, потому то он чуть ли не единственный из допожарной Москвы. То есть понятно, что он отреставрированный там и все такое, но вот он, он с тех времен, еще с XVIII века, особняк какой-то усадьбы. Или я не помню, чей. Еще то, что прямо ну вот районного такого масштаба два знаменитых дома, это дом Землячки, соответственно, это уже в этом конце, ну, ближе к Садовому… 54-й.
[Она там жила?]
Она там… На самом деле, это дом, который построил Шехтель. Собственно, главное, что… в нем знаменитость, это именно это. То есть это не хуже Исторического музея, просто он очень маленький и все. Там в какой-то момент, да, она жила-бывала, и к ней приходил в гости Ленин. Не знаю, с какими целями, вот, но там, соответственно, мемориальная доска – это же памятник, можно сказать, его, барельеф, все такое, туда клали цветы, водили там октябрят и всякое такое.
[То есть к мемориальной доске?]
Ленину, да. Поскольку там Ленин Владимир Ильич выступал, то вот, значит, бывал, туда водили 7 ноября, значит, подносили цветы, а нам нравилось, потому что там лев. Ну, дом со львом. Ленин нас так себе волновал, а лев… Дом очень красивый. Я напротив него живу, поэтому… но все равно очень красивый, я люблю этот дом. И еще опять-таки дальше по Пятницкой дом Коробковой, тоже эклектика. Сейчас я найду. [Cмотрит в планшет] 33-35 [дом], мне кажется…
[Ну, по фамилии-то это можно.]
Ну да, Коробковой. Тогда это было чье-то там посольство, кажется, африканское – не африканское, но, в общем, не запоминаемое абсолютно, чуть ли не Зимбабве, сейчас просто в ведомстве Министерства иностранных дел, у них ничего там нет, но говорят, что когда там День музеев или чего, туда эксклюзивные экскурсии водят, во всяком случае фотографии внутренностей я видела, изумительной красоты, но он и снаружи очень красивый. Сейчас его сделали, вернули исторический цвет, он нежно-сиреневый оказался. Всегда был серым, ну, серо-голубым таким, вот а сейчас он сиреневый и прямо один такой на всю Москву, очень красивый.
Филиал Музея революции на ул. Бахрушина (там принимали в пионеры, вожатые ходили туда слушать граммофон) (00:23:28 – 00:25:42)
А, да! Еще это не архитектурно-исторический, но об этом мало кто помнит, у нас был филиал Музея революции, на улице Бахрушина он находился. По-моему, сейчас, как раз этот домик могли и снести и чего-то там поставить. Потому что он был маленький и чуть ли там не деревянный, во всяком случае какой-то вообще там, две комнаты такие большие совершенно, по-моему, никакой революционной ценности он не представлял, но это было в нашем районе единственное такое здание революционное, и там всех принимали в пионеры. Ну, во всяком случае, многих. Меня, по-моему, чуть ли не во Дворце пионеров принимали, но в общем, я была вожатой, и я принимала уже там. Мы это ужасно любили, потому что нас, естественно, на весь день снимали с уроков и отправляли вот туда, значит, морально или я уж не знаю что, готовиться. А там в одном зале были всякие странные экспонаты, которые я не помню абсолютно, а вот во втором был… комната революционеров в ссылке. Ну, ссыльные. И в числе, я не знаю, рюмки водки и корочки хлеба там был граммофон. Настоящий, с трубой, действующий, ну, работающий. И поскольку это были уже конец [19]80-х, ну, вторая половина точно, и филиал Музея революции не пользовался никакой популярностью, а тут приходили все-таки, ну, довольно прилично воспитанные дети, тетеньки нас очень полюбили в этом музее и нам заводили граммофон. И ради этого стоило… Поэтому я знаю, что он работал! Вот, что они нам там какую-то пластинку – совершенно не помню, что это было – «Интернационал»? По-моему, «Интернационал». В общем, это не имело никакого значения, потому что граммофон мы, конечно, естественно, видели только на картинках, а тут настоящий, и всё, и они нам его заводили. Поэтому это единственное, ради чего было принятие в пионеры и все…
[А вы значит как вожатая там?..]
Ну да, я принимала, собственно, галстук повязывала. Разучивала с ними торжественное обещание, понятно. Потом повязывала галстук… ну я любила преподавать, это понятно. Собственно, так меня и занесло. [Смеется.]
Климентовская церковь: было хранилище Ленинки, достопримечательность, ориентир. Троицкая церковь и церковь при ПСТГУ. «Пьяный дом» — Новокузнецкая ул., 11/13 (по форме) (00:25:42 – 00:27:31)
[Вот, а Кли\ментовская церковь или Клименто\вская? Как?]
Клименто\вская.
[Да? А вот как, вообще она значимая была?]
Да. Она очень была значимая. Огромная, она очень красивая, вот, это, собственно, чуть ли не единственное московское барокко, религиозное сооружение. Вот. Она очень была значима, но она очень была запущена, там было, по-моему, хранилище Ленинки. Всегда. То есть она была не действующей, только недавно началась, поэтому чисто как ориентир. Как ориентир, да. И показать гостям, что вот какая красота. Вот. Еще на Ордынке была красивая, тоже в Вишняковском переулке, собственно, Троицкая церковь на Пятницкой, потом, а если пройти на Новокузнецкую, то там желтая церковь, которая я не помню, как называется, сейчас не помню. По-моему, если не считать Всех Скорбящих Радости, она в районе раньше всех заработала. Вот. Во второй половине [19]80-х, там сейчас Свято-Тихоновский университет рядом. Ну собственно вот. Рядом «Пьяный дом».
[«Пьяный дом»?]
Да, он так называется.
[А «Пьяный дом» где, его адрес?]
Это вот прямо на Новокузнецкой улице, напротив этой самой церкви. [Смотрит в планшет.] Это дом 11/13 [на самом деле Новокузнецкая, 13, стр. 1]. Ну, если посмотреть на него на карте, то видно, почему он «пьяный».
[Почему?]
Он волнистой линией так выстроен.
[А! Волнистой линией?! А «дом-гармошка» вы не слышали, что его называют?]
Нет. У нас его «Пьяным домом» называли.
«Дом с коммунизмом» (панно «Мы строим коммунизм», его завешивали рекламой). Названия транспорта: «букашка», «аннушка» (00:27:31 – 00:29:50)
«Дом с коммунизмом» есть. Это на Серпуховской площади, ну на Добрынинской площади, это дом, ну, по Полянке, по-моему, числится. Дом 2, прошу прощения, дом 58, 2 по Житной. С панно «Мы строим коммунизм». Вот, там огромное панно «Мы строим коммунизм». Вот, с советских времен, соответственно, потом в постсоветское время его завешивали фабрикой «8-е марта» (диванной фабрикой «8-е марта»), кажется, чем-то еще, я не помню. Но сейчас, кажется, вернули обратно и у нас прямо битва районного масштаба была, чтоб оставили это панно, потому что тоже исторический памятник. И мы хотели там… Ну, дом под реставрацией сейчас, он дореволюционный, соответственно, ему надо.
[Они там держат спутник или что-то такое?]
Непонятно, чего они там держат, потому что там силуэты, но они ведут в светлое будущее, во всяком случае. Есть где-то в районных группах [в соцсетях], у меня мелькала фотография, по-моему, [19]80-х или [19]90-х, где на фоне этого плаката снято… рабочий класс того времени. Дворники или чего-то в этом роде – очень классно. Но не найду так сходу. Интересно, что сейчас, конечно, эти топонимы не все понимают.
[То есть это как бы тех времен?]
Нет, ну, сейчас ими пользуются, то есть в той же группе в Фейсбуке «Пьяный дом» я встречала сплошь и рядом, «Дом с коммунизмом» тоже. Но каждый раз возникает кто-нибудь, кто спрашивает, что это такое. Вот. Где это находится и так далее.
[А слово «Кузня» вам известно?]
Нет.
[Что Новокузнецкая – «Кузня»?]
Нет. Ну, то есть я… как бы нетрудно догадаться, но я не встречала. «Букашка» — да, конечно. Троллейбус, да. Но это общий, не замоскворецкий, просто здесь рядом проходят. «Аннушка» тоже всегда была «Аннушкой», вот, ну потому что, она как бы сейчас у нас ходит, в отличие от известных, да, произведений. Но так я сокращений особенно не помню…
«Добрынка» — пятачок перед м. Добрынинская и само метро. Памятник Добрынину — место встречи. Магазин «Ткани» на углу Новокузнецкой и Валовой, его закрыли (00:29:50 – 00:31:30)
Добрынка, там, ну такие.
[«Добрынка» говорят, да?]
Да, говорят.
[«Добрынка» -- это метро или район?]
«Добрынинской» район… Пятачок.
[Перед?]
Перед, да. Ну, и метро, соответственно. «Добрынинская», у памятника, места встречи. Памятник Добрынину.
[А, то есть ориентиры и места встречи это у нас церковь Климента, памятник Добрынину, что еще?]
Добрынка, да. У «Павелецкой» очень неудобно встречаться, потому что там несколько выходов, но было. Кстати, вот, я вспомнила, напротив был магазин «Ткани». Он очень долго продержался и район плакал, когда он закрылся, потому что довольно неплохо снабжался.
[Это где это были «Ткани» у нас?]
Прямо напротив метро «Новокузнецкая», то есть угловой дом Новокузнецкая — Валовая. То есть там сейчас банк, что ли, какой? Банк.
[Понятно. А вот еще какие-то памятники, с которыми что-то связано, ну вот у этих, вы говорили, цветы возлагали?]
Да.
[Вот. Вам нравился лев. А вы знаете, бывают памятники, которые поглаживают?]
Ну, я об этом уже только во взрослом возрасте узнала, только в метро. То есть у нас ничего это самое…
[Только в метро — это собачку?]
Собачку, да, «Площадь революции». Вот. У нас ничего такого не знала. У нас значимое место районное было Дом пионеров на Бахрушина, ну, сейчас дом творчества, там что-то в этом роде… Ну, именно потому, что там много всего было, туда ходили очень много, ну, дети, ну, всяко-разное.
«Дом комсомольца и школьника» на Полянке. Памятник в сквере Каримова (00:31:30 – 00:32:19)
И на Полянке был «Дом комсомольца и школьника», вот из таких мест. Это он уже к району Якиманки относился, но не меняло суть. […]
Ну, у нас памятников-то было не так много, на самом деле. Они уже больше сейчас появились. Всяким там узбекским, еще кому-то…
[Узбекским?]
Ну, там какой-то есть сквер Каримова, еще чего-то, еще чего-то… Но это уже все нового времени, а тогда ну вот эта ленинская доска, всё. Ленин на Октябрьской площади — но это уже не наш район как бы.
Опасное место — за Павелецким вокзалом (по Дубининской): промзона, там грабили. Павелецкий вокзал: бомжи появились в 90-е (00:32:19 – 00:35:00)
[Ясно. А вот у вас были или есть такие места, которые у вас считаются нехорошими или опасными, по разным причинам?]
Ну, было за Павелецким вокзалом.
[За Павелецким где?]
По Дубининской, туда дальше, ну и дальше, короче говоря.
[А чем оно нехорошее?]
Там были заводы. То есть это промзона, в общем-то, была. Ну, сейчас уже нет, конечно. И, соответственно, в [19]80-е не помню, а в конце [19]80-х — начале [19]90-х там было тупо стремно, потому что там никого не было, там нет жилых домов. То есть есть, но далеко. Пустынно, в общем, полуразрушенно и страшно неуютно. То есть я хорошо помню, что мы туда с подругой забрели, ну, потому что мы ходили вообще, изучали, гуляли по району и так далее, и уже не маленькие были, в старших классах школы. Вот. И чуть ли не галопом оттуда сбежали, потому что… не то что там к нам кто-то цеплялся, но как-то очень было… То есть ощущение, что вдруг там отошел на три метра от собственного дома – ну ладно, на сто буквально, и оказался где-то реально в Люблино [смеется] или в каком-то стремном районе. Вот. И плохая была репутация, то есть криминал там был хороший.
[В смысле там, где вот эти заводские?]
Да.
[А что, говорили, что там разборки, или?]
Нет, что грабят просто. Грабят, да. Ну, там темно. Самое оно. Темно, пустынно. Кричи – не докричишься. Вот. Только трамваи ходят и всё. Но сейчас нет, конечно, сейчас там все облагорожено. Но мне там все равно неприятно ходить. Не люблю этот район.
[А вот то, что вокзал там, это накладывает какой-то отпечаток?]
Ну сейчас да, а ранее, в советское время, нет. Все-таки он такой был не очень… Там мало поездов и не очень далеко. Это там не площадь Трех Вокзалов, не Курский вокзал — на всю Россию. То есть… Особо криминала тогда не помню, плюс уже в конце [19]80-х – начале [19]90-х бомжи уже стали повсюду. Вот тогда да, тогда сразу стало чувствоваться, и я боялась там ходить через метро «Павелецкая» вечером. Хотя я никогда не слышала, чтобы там что-то случилось с кем-нибудь, но было стремно.
[А вот этот длинный переход, который проходит под Садовым кольцом, с ним ничего не связано? Ну, я фантазирую. Частная торговля…]
Ну на «Добрынинской» торговля.
[Нет, не на «Добрынинской». На «Павелецкой».]
Переход на Добрынинской: сложно ориентироваться, там что-то обрушивается периодически (00:35:00 – 00:36:28)
А, на «Павелецкой»… Нет. То есть если какой-то переход обрастал мифологией, то на Добрынинской площади.
[А там что?]
Он круговой. То есть по нему можно ходить кругами, и некоторые, которые не знают, они попадаются таким образом . То есть там очень сложно ориентироваться. То есть если ты не знаешь. И в советское время не было никаких указателей там не было, по-моему, вообще. Ну может там один-два на весь переход. Вот. И альтернатив пройти по верху, естественно тоже не было, они появились только два года назад, так что это единственное, за что я благодарна реновации, ну в смысле [программе] «Моей улице», это то, что там сделали наконец, по верху возможность ходить. Потому что ночью там тоже было стремно, конечно. Но он, конечно, пустынный по большей части. И там есть две возвышенные части, если подняться по лестнице и спуститься, они симметричны. Соответственно, кто этого не знает, попадал в абсолютно заколдованный круг. То есть мне просто, ну, рассказывали люди, которые ко мне, скажем, шли, хотя я максимально подробно рассказывала, как преодолеть это страшное препятствие, но люди которые не очень хорошо ориентировались, они там надолго пропадали. Вот. И не любили ходить. Я тоже там вечером не любила ходить, хотя, строго говоря, ничего страшного там никогда не было, вот, потому что там всегда люди были. Ну, сейчас уже нет, все ходят по верху.
Частная торговля у м. Павелецкой в перестройку (Новокузнецкая ул.), в Климентовском пер., когда его сделали пешеходным (00:36:28 – 00:37:58)
А о «Павелецкой» ничего не слышала, да, торговля там была и есть. Как ни странно. То есть там всё восстановили. Когда-то всё разрушили, но восстановили, очень уж видимо выгодное место для торговли.
[Понятно. А вот в [19]90-м, что ли, когда стало можно всем торговать, кому не лень, вот где они торговали? Бабушки там, носками [торговали] и так далее?]
Да. У метро «Павелецкая» прямо выстраивались вдоль Новокузнецкой улицы, они, честно говоря, и сейчас иногда бывают. Гоняют их, конечно, по-страшному, но все есть. Прям вот если выйти из метро… «Павелецкая», сразу направо, вдоль улицы, вдоль магазинов, то есть там не совсем на улице, а там, проход такой – вот они там выстраивались прямо в очередь. Зеленью, цветочками, и всё. Иногда на ступеньках перехода действительно. Вот. Цветы там были, вот. всё такое. На «Добрынинской», по-моему, никогда не торговали. В Климентовском торговали, где «Третьяковская» метро, да и вообще во всем переулке, как только его сделали пешеходным, а его очень давно сделали, он прямо одно время весь был уставлен разными торговцами.
[А когда его сделали пешеходным?]
Чуть ли не в начале [19]90-х или в середине – очень давно. Ну, так, то есть там можно было проезжать местным, но факт, что он стал такой зоной, первой в нашем районе. Мне нравилось вот это всегда.
Прогулки: Чистопрудный бульвар, Нескучный сад (00:37:58 – 00:38:23)
[А вот такие вот места прогулки, где вот пройтись там, пофланировать, это было в районе?]
Нет, у нас не было. Ну или я не знаю.
[А куда ездили?]
На бульвар. Чистопрудный. Как раз куда-то сюда. Или в Нескучный сад, в Парк Горького. В Нескучный сад. Парк Горького – все-таки, дети-аттракционы, а в Нескучный – гулять.
[Именно гулять?]
Именно гулять.
Дискотеки в подвалах (бывшее бомбоубежище, действовало в войну) на углу 5-го и 6-го Монетчиковского переулков (00:38:23 - 00:39:54)
[То есть там ни танцплощадок, ничего?..]
Я не знаю, я не интересовалась этим тогда. Поэтому, может, и было, но я не знаю. Где-то дискотеки, какие-то были в районе. В подвалах – нет, не в подвалах, а в бывших бомбоубежищах, по-моему, было.
[Это где это оно было? Ну, примерно?]
Ну, оно было на углу 5-го и 6-го Монетчиковских переулков, там было прямо пустынно, такой как бы приподнятый вот это, и вроде это все было бомбоубежище, там сейчас здание, очень давно, тоже с начала 90-х, вот, большой построили дом, построили ужасно, потому что тротуар там остался сантиметров 40 примерно. При подходе к «Новокузнецкой», там старообрядческая большая церковь краснокирпичная, вот рядом с ней было бомбоубежище. Вот. Я внутри там, конечно, не была, но говорили, что оно большое, там есть и было действующим во время войны.
[И там были какие-то танцы?]
Вот, и говорили, что там чего-то в какой-то момент это все было, пока это все не снесли и не построили здание. Но я не уверена, потому что меня совершенно не интересовали дискотеки и вообще молодежная культура. Соответственно, ну, я и не обращала внимания.
На месте школы 1259 (бывшая 74) было кладбище, слухи про кладбище на месте дома информанта (00:39:54 – 00:40:32)
[Понятно. А про подземные ходы не говорили?]
Нет, про подземные ходы не говорили, как ни странно, говорили про кладбища. Вот, что на месте нашей школы было кладбище, что двенадцать пятьдесят девять.
[1259. Она сейчас и осталась 1259?]
Да, здание другое. Ну, собственно она именно сейчас двенадцать пятьдесят девять, была 74-я. Сменилась. До этого пятьсот двадцать какая-то, я не помню. Это было, когда мой отец там еще учился. Соответственно, говорили, что и на месте нашего дома когда-то было кладбище, про школу не верю, про дома тоже не очень, потому что дедушка ничего такого не говорил, он там сажал деревья сам некоторые, потому что они только что переехали.
Были бараки, их снесли, поэтому в 1-м Монетчиковском на нечетной стороне только дом 8 (00:40:32 – 00:42:24)
Что точно известно, потому что там стояли дома, когда-то маленькие такие, барачного типа, поэтому наш дом теперь 8 он один по четной стороне. То есть ни 2, ни 4, ни 6 нет.
[А! Нету? А есть только 8?]
На той стороне все нормально с нечетными: там 3, 5,7… и 9, кажется, есть. И 11 – не помню, как нумерация точно идет, а у нас только 8. Это потому что были маленькие дома, значит, 2, 4, 6. Потом их снесли, остался только наш.
[Понятно, здорово. А вот про кладбище – это просто говорят, что оно было или из этого что-то следует?]
Нет, ничего не следовало, просто говорили, что если там глубоко рыться, то там можно чего-нибудь нарыть. Какой-нибудь череп там, кости и так далее, но я не уверена, что это не были чисто детско-подростковые страшилки.
[Запросто.]
То есть как сказать, достоверности никакой, от взрослых я этого не слышала, поэтому…
[А вот кстати, детско-подростковые, ну это скорее ребята… Вот идея, что если залезть в заброшенный дом, там лазить… Были же заброшенные дома у вас, выселяемые?]
Нет, не помню. Может, и были, но так, не бросалось в глаза, поэтому мы больше там лазали по всяким заборам. Ну в смысле, что влезали в дыры в заборе, вместо того, чтоб нормально войти в калитку, даже если это вполне можно было сделать. Вот, это было. По всяким подворотням шлялись, конечно. Потому что в казаки-разбойники играли, во всякое такое. Так ничего особенно стремного я не помню. Но, с другой стороны, я не особо хулиганистой была, поэтому могло и быть, а я просто не знала.
[А там закрытых каких-то территорий, на которые было удалью залезть?]
Ну, я не залезала.
Кондитерская фабрика: практика в карамельном цехе (отбирать бракованные конфеты) (00:42:24 – 00:43:10)
[А ребята (не залезали ли на закрытые территории)?]
Я не помню ничего. Ну, у нас были предприятия: «РотФронт» -- кондитерская фабрика там. Может и залезали, но мне не рассказывали. В типографию никто не стремился залезть. Но на кондитерскую, конечно, хотели. Я там была, у нас там школьная практика была так вот. Конфет после этого не могла есть несколько лет.
[Почему?]
Нас отвезли в карамельный цех, а вовсе не шоколадный, как все надеялись, естественно. И нам нужно было разворачивать бракованные конфеты, вот, то есть конфеты, которые, ну, неудачно завернули и они с бумажкой слиплись в одну массу. Выглядело это неаппетитно. Ну вот, карамель я с тех пор не люблю.
От «Рот Фронта» пахнет шоколадом на весь район. У магазина «Колбасы» пахло копченостями. Звуки района: типография гудела по ночам; колокола церквей; муэдзин кричит с мечети (00:43:10 – 00:45:09)
[Понятно. А вот кстати «Рот Фронт», при производстве был запах…]
Да, запах. В смысле. Не только был, но и есть. Очень вкусный. Шоколадом [пахнет] на весь район, ну, микрорайон. Когда ветер в сторону, он доносит.
[Понятно. Вот такие районные запахи, вот кроме «Ротфронта», были еще какие-то? Запахи, звуки специфические?]
Ну вот где был магазин «Колбасы», там пахло, когда была колбаса, пахло копченостью вокруг. Ну как, не очень далеко, это не «Рот Фронт», конечно, но он был. Типография гудит, ну, гудела по ночам. «Первая образцовая Ждановская», имени Жданова… ну, Сытинская, потом имени Жданова. Вот. Она гудела всегда, пока работала, вот, и тоже кстати пахла. Бумагой и всяким таким. И казалось, кстати… Ну, она оштукатуренная снаружи… и всегда была покрашена. Оштукатурена, покрашена, а внутри, я не знаю, что там сохранилось или нет, но там краснокирпичное здание, очень красивое. Я была там, пока там были офисы. Я один раз там была. Я выглядывала в окно и вот там типичное начало ХХ века, кирпичные постройки. Боюсь, что сейчас там дом, еще что-то строят, все это снесут, конечно. И жаль, очень красиво. Ну вот это и помню. Что было… Ну что… Потом, когда церкви начали действовать, начали звучать колокола, и, насколько я знаю, сейчас вот там мечеть в районе Татарской. Вот. Они там по полной программе развлекаются, потому что у них с одной стороны церковь, от которой звучит колокола, а с другой мечеть, на которой кричит муэдзин.
[Кричит, да, его слышно?]
Ну, мне нет. Я далековато живу, а те, кто живет, говорят, что еще как. Ну, может, не на весь район, но ближайшие дома получают свое.
Толпы мусульман на праздники: всё блокируют. Некоторые едут на машинах и везут себя по-хамски. Слушание дела в Замоскворецком суде на мусульманский праздник, всё было перегорожено (00:45:09 – 00:47:58)
[А вообще истории про толпы людей мусульманских, которые идут на праздник, это все так и есть?]
Да, это все так и есть. Они не только идут, но еще и едут на своих машинах, поэтому блокируют там все, так что жители, ну, говорят, не могут проехать и ничего. И ведут себя так, что симпатии к мусульманам не вызывает. Вот, ну, как всегда, хамское поведение более заметно, чем нормальное. Понятно, что, скорее всего, большинство людей ведет себя совершенно нормально, адекватно, и так далее, их не видно, не слышно, потому что они просто идут в мечеть на молитву, а видно тех, кто на каких-нибудь «гелендвагенах» перегораживает проезды, хамят, угрожают избить, замахиваются там на женщин и грозят с ними что-нибудь сделать и так далее. Это, может, там единичные случаи, но о них говорят много. Ну, как всегда, в общем. Когда праздники, там нескучно. Там перегораживают всё еще. Весело было, когда там был какой-то мусульманский праздник, а в суде Замоскворечья… Замоскворецком слушалось чье-то дело, не помню чье, чуть ли не Серебренникова. Вот это было весело. Перегородили всё. Вот. Там просто было закрыто движение для всего. Я поперлась к суду, вот, и… Потому что про праздник я, конечно, не знала. Или забыла. Была в шоке: неужели это все по нашу, так сказать, честь [смеется]? Как-то слишком. Оказалось, что все-таки нет. Но пройти смогла, потому что я сказала, что я иду в поликлинику. Вот. И как-то даже не проверили прописку, поверили, что я, значит, иду туда.
[Ясно. А раньше были эти толпы мусульман?]
Не, а раньше мечети не было.
[Не было?]
Она где-то в [19]90-е появилась там.
[Тогда? Она же историческая.]
Да, но она, видимо, либо, не действовала. Я помню только с [19]90-х, что там муэдзин появился, и как-то всё… До этого как-то совсем я не видела. Татары были, да. А вот так, чтоб прямо толпы, такого не было.
[А татары про них просто говорили, что они татары или как-то себя вели: на гармошках играли?..]
Нет-нет-нет, ничего такого не было. Просто говорили, что много живет, ну по лицам было видно, что много. Но как-то не очень обращали внимание.
[Татарские дворники существовали?]
Ну, как-то… То есть, наверно, существовали, то есть точно даже существовали. Ну, просто видно, что лица разные. Может, таджикские. Ну, в общем, какая разница. То есть это не акцентировалось как-то. Были и были. И разные были.
Горбатый мостик — ориентир (00:47:58 – 00:48:44)
[Понятно. Это уже совсем в другое место перескок. А горбатые мосты, они какое-то значение имеют?]
Кроме практического, я не знаю. Вот. То есть тоже как ориентир — да. Там «за горбатым мостом», «перед горбатым мостиком».
[А он один? Или?]
Он один. У нас один, да. А так… То есть то, что у нас Озерковская набережная, мало кто помнит, а вот горбатый мостик, это да, это все помнят. Ну, ругаются, потому что там перейти было непросто, да и сейчас непросто, с коляской, по ступенькам. Но тогда точно было – застрелиться просто.
Частный врач и частная портниха (жили на Соколе) (00:48:44 – 00:51:26)
[А, может быть, были в советское или в какие-то там [19]90-е годы или в другое время в районе какие-то известные, допустим, частные врачи?]
В районе я не знала. Вот. То есть у нас был зубной свой частный врач, но она жила, но где-то далеко, ездить надо было. У нас был врач, портниха, из того, что я помню. Но они все были не районные, то есть…
[А где они были?]
Мне кажется, что где-то на Соколе, не на Соколе, или где-то туда.
[Это был кто, врач или портниха?]
У меня ощущение, что обе в том районе. Но надо учесть, что… То есть зубной врач точно там, а вот портниха я не помню. Я все-таки последний раз я туда я ездила, наверно, в 10-м классе, в 11-м. Вот. Мне выпускной шили костюм, и соответственно я, конечно, напрочь не помню, куда меня возили. К зубному я чуть попозже ездила, поэтому я помню, конечно, что она у себя дома принимала. То есть и та, и другая. Ну это были бабушкины связи, поэтому они по всей Москве.
[А вот эта идея, что надо шить у портнихи, а не покупать, это почему?]
Мы бы и купили, да негде было и нечего. Вот материал еще как-то там можно было как-то достать. Достали… Школу я закончила в 93-м году. Вот. А, ну, уже как бы совсем ничего не было из одежды, поэтому… ну нарядное… Повседневное еще как-то, а вот нарядное шили. Два костюма мне просто сшили: теплый и вот выпускной. Вот, много лет в них ходила. [Смеется.] Так что оно себя, в общем, оправдывало. А бабушка у меня всегда очень много шила, она работала в школе, то есть ей одеваться надо было, вот, а фигура так себе, в магазины ходить негде было, так что шила. Ну, и мама, в общем, шила.
[А вот что к стоматологу частному, это потому что медицина была плохая?..]
То же самое. Да, то же самое. К неизвестному врачу стремно. Ну, одно дело там, не знаю, молочный зуб выдрать, это я и к школьной ходила. У нас в школе, кстати говоря, был зубной кабинет, и зубы там вполне успешно удаляли, если что. А когда там что-то, ну, более сложное, пломба или что-то, то да, ездили к ней. Я помню, пару раз там у ней была, когда в университете уже училась. Пломбу там мне ставили… Выпала вместе с зубом пару лет назад, так что хорошая была женщина. [Смеется.]
Престижные школы: № 74 и на Житной (языковые). Школа № 57, неудачное собеседование (00:51:26 – 00:55:13)
[А вот кстати про школы. Вот была такая идея, что какие-то школы в районе «более лучше», престижнее, а другие «так»?]
Языковые были престижные. Вот, собственно, 74-я, моя, была очень престижная и на Житной была, собственно, и есть. Только не помню ее номера, она, по-моему, французская. Вот эти две считались более престижными, а вот остальные… И 555, по-моему, считалась ничего школа, около метро «Серпуховская». Вот. Остальные так, менее.
[А у вас не было таких плохих школ, которыми пугали? «Не будешь учиться – пойдешь туда-то»?]
Ну вот у нас ближайшая, по-моему, была 529-я или 528-я, я вот не помню, соответственно, ну вот все уходили туда, если в нашей не справлялись. Просто она ближайшая. Но она не была прямо «ужас-ужас», просто она была не английская, а наша была английская, поэтому. Вот, наша считалась престижнее и лучше. Ничего не знаю, английская она действительно была хорошая, и когда я сейчас читаю кучу разных страшных историй про буллинг и прочее, всё прочее, я убеждаюсь, что, правда, была хорошая. Вот, потому что… Насколько я знаю, у нас вроде никто не мучился. В нашем классе точно. Ну там, во всяком случае, я не помню ничего такого даже близко. Вот, всё-таки у нас… У нас всегда разный был класс, мы никогда не дружили так, чтобы очень близко, у нас были хорошие рабочие отношения. То есть вот когда надо либо списать, вот, или вместе решить контрольную, то вообще не вопрос. Но после школы так особо не общались. Мне кажется, на самом деле, что это идеально, вот, потому что не слишком близкая дистанция, никто не вынужден как бы ничего делать, а с другой стороны, рабочие вопросы нормально решались. Вот. То есть я не хотела уходить из этой школы, когда меня пытались забрать родители, перевести во что попрестижнее, то я не пошла. Ну там, в 57-ю. Вот. Я решила, что ну ее нафиг.
[А кстати 57-ю тогда как называли?]
57-я.
[Не было такого, «пятидесятисемитка»?]
Да-да. Это называли. Может, так и говорили, но я не знаю. Так просто, 57-я. Вот, 57-я. Известно было, что гуманитарный класс там тоже хороший. Вот, собственно, меня туда и попытались… сделать. Вот. Я уже много раз рассказывала, что меня отвели туда на собеседование к Блюминой, и в принципе она в общем меня брала, но она меня на свою голову спросила: «Какой твой любимый поэт?». И я ответила, что Пушкин, совершенно честно, надо сказать, что с тех пор я, в общем, не передумала, но она потом, когда она моей… ну, маме и завучу тогдашнему, которая, ну, помогла, говорила, что: «Ну так ничего, как-то там пробила, в принципе это можно, но любить Пушкина это банальность».
[А надо было Бродского любить?]
Я не знаю, кого надо было, но тем самым сама она дала мне в руки мощнейшее оружие, потому что я не хотела переходить в эту школу, но не могла аргументировать. А тут как бы вот… Я сказала, что, конечно, литература у меня никакая, училка страшная дура, но я могу любить, кого хочу. [Смеется.] И родителям уже, конечно, на это нечего было возразить. Потому что это настолько было вопиюще, что я даже в принципе ей очень благодарна за это безобразие.
Экология в районе (00:55:13 — 00.56.20)
[А экология как? Хорошая или плохая?]
Ну… Вообще, конечно, плохая. Потому что зелени очень мало, немножко во дворах. Но это вот в последнее время стало беспокоить, вот, но, с другой стороны, это, опять-таки, не Марьино, вот, не Капотня. Никаких там, ничего такого нету, в прошлом году там тоже где-то воняло, но тоже не от нас, вот, приходило. Но в принципе, ну ничего. Река, зелень в районе есть. Вот. Ну, понятно, что есть более приятные районы.
[А вот заводы, которые вы говорите, «стремно, грабили там», они никак не влияли?]
Ну, тогда как-то про это вообще не думали и не разговаривали совершенно. Сейчас они уже давно не действуют, сейчас у нас действует только «Рот Фронт» в районе из всего, вот он пока держится, как ни странно.
Палисадники: 1-й Монетчиковский, 5-й Монетчиковский — сад у подстанции «скорой помощи», палисаднички у Озерковской наб. Им мешает «Жилищник». Районное бедствие — тополя (пух) (00:56:20 – 00:58:48)
[У вас были такие, может быть, практики, когда жильцы обустраивали палисаднички, клумбочки разбивали?]
Ну, в принципе, они и есть. До сих пор, вот. В нашем доме нет. На самом деле в нашем доме есть, снаружи дома, там есть пятачок и там женщина, по-моему, с сыном тоже его обустраивает много лет. Самый выдающийся сад на нашем пятачке… ну, микрорайончике — это подстанция «скорой помощи». Не знаю, кто там этим занимается, но там потрясающий сад абсолютно. Много лет там кусты, розы, деревья. Очень красиво.
[Это на территории?..]
Да, подстанции. Это в 5-м Монетчиковском переулке. Ну, там видно за шлагбаумом, это прямо у нас знаменитый садик. И там ближе к набережной, ну к Озерковской, туда, там есть, забредала, несколько очень красивых палисадничков, которые люди прямо видно, помногу лет высаживают. И вообще сейчас этим очень много занимаются. Может, раньше тоже делали. Сейчас поскольку в Фейсбуке есть районная группа, я слежу за их деятельностью. Поэтому точно много знаю, очень много мешает «Жилищник», корчуют, засыпают черт знает чем, прямо война идет. Ну у нас, в общем, тоже там, но мы пока отстояли. Во дворе, слава богу, должны были благоустраивать, но не благоустроили, у нас все хорошо, у нас зелено. Деревья там и всё. Но тополя, конечно. У нас районное бедствие – это тополя. Пух, пух. Мы принадлежим как раз к числу тех, где высадили неправильные тополя, вот, неправильного пола. И, соответственно, они многие до сих пор живы, их там обрезают, на пару лет хватает, но потом они начинают с новой силой плодоносить. И это вот в конце мая — начале июня это, конечно, катастрофа. Но, с другой стороны, всё-таки зелень в остальное время, нормально. Вот, ну это да, это ужас. Поэтому весь дом в пуху.
Михайловский садик — мамочки с колясками (00:58:48 – 00:59:33)
[А вот кстати мамочки с колясками, вот всякие такие тихие прогулки, они где в основном прогуливаются?]
Я думаю, что по дворам, потому что не очень видно так на улице.
[А такое, чтобы был парк какой-то?]
У нас есть парк на [улице] Бахрушина, вот около Дома пионеров, это называется Михайловский сад, ну, сейчас это Дом творчества какой-то там, вот, там Михайловский садик. Вот там много да, кстати, мамочек с колясками ходит, насколько я знаю. Сейчас можно и до Музеона, в принципе, догулять, это близко. Там сейчас приятно. Но у нас довольно мало мамочек во дворе с колясками, в данный конкретный момент все уже дети подрощены, поэтому я не знаю. Вот, уже сами там вовсю шляются.
Недавно был пожар в «Орбите» (00:59:35 – 01:00:45)
[А вот кстати, на улице на Полянке, вот где она смыкается с Якиманкой, вот именно с Полянки, там дом такой есть, завешан серой тряпкой и там какой-то пожар был. Не помните?]
Нет, не помню. «Президент-отель», да, там стоит, а пожар… У нас в «Орбите» был пожар, вот это да. На Пятницкой.
[Это когда?]
Дня три назад. Ну, там культурно-досуговый центр «Орбита» и жилой дом. И там говорят, что очень сильный был пожар, без жертв, но крыша обрушилась, в общем, там сейчас один сплошной скандал. Потому что дом муниципальный, и там же, коммуналки и не очень понятно, кто это всё должен ремонтировать и как. А жить людям надо, они все были на дачах и приехали и увидели. Вот. Здрасьте приехали. Ну понятно, что там даже… что-то погорело, что-то залило водой. Ну по полной программе короче. Вот это да, а там не помню.
Детский травмпункт на Полянке (весь район и пол-Москвы). На Якиманке магазин «Гименей» (свадебный), и рядом детский, по этому поводу шутили (01:00:45 – 01:01:40)
Там детский травмпункт. Из значимых в районе мест на Полянке. Вот это да, все ездят, весь район и пол-Москвы, судя по всему. [Смеется.] Ну, и скверик там есть. Там были магазины, соответственно, Якиманки, был «Гименей», то есть свадебный, это самое, магазин, и рядом детский, вот «Мир игрушек» или что-то такое, не помню как назывался. Но факт, что вот в этих новых домах они были там рядом, и все очень веселились по этому поводу, что в принципе можно оттуда не выезжать. Ну, сначала свадебный, а потом сразу детский. Всё непрерывно, всё в одном месте. Но меня интересовал только детский, естественно, исключительно тогда. Но меня туда из общих соображений не водили.
[А почему?]
Ну а зачем? Либо что-то купят, либо нет.
Магазин игрушек на «Добрынинской»: покупали подарки, когда информантку лечили в детстве в Морозовской больнице (01:01:40 – 01:02:44)
Кстати, вот еще вспомнила, что около «Добрынинской» метро, где сейчас [кафе] «Му-му», в этом стеклянном как бы [здании], там был магазин, ну, игрушек, очень хороший. В основном там игрушки, подарки покупали мне там. А дальше, понятно, что если туда дальше идти, то там Морозовская больница, соответственно, где в основном лечили. Если что-то там мне делали, дважды там мне делали там серьезные штуки, то мама бежала туда и покупала какую-нибудь куклу или игрушку. Два таких эпизода я помню. Вот. Меня не клали, то есть папа договаривался, чтоб амбулаторно делали, ну, видимо, платил, я не помню, я совсем была маленькая, но помню ощущение, что, во-первых: «Ну, я пошел договариваться». И даже когда аденоиды удаляли, меня в тот же день забрали родители. Но куклу подарили. Это я помню.
[Рядом.]
Да, как-то… Мама, значит, бежала и что-нибудь покупала, чтобы утешить. Вот. Подействовало. Я не боюсь врачей. [Смеется.]
[А вот кстати, а «Президент-отель», его же построили относительно недавно? Вы не помните это место до?]
Нет, не помню. Это далеко, мы не ходили туда.
Появление серой ветки метро: стало удобно ездить (01:02:53 – 01:03:23)
Я, как ни странно, помню, как открывали серую ветку метро. Вот. То есть я не помню ничего конкретного, но я помню, что ее не было. Вот. И что переход появился уже на моей памяти, и стало удобно ездить. У меня на «Новослободской» жила прабабушка. Вот. И что говорили, что к ней на новую станцию. И, соответственно, «Серпуховская» была. Но что там было, я не помню, это все-таки было начало [19]80-х. Я смутно помню тот район. Просто вот ощущение, что не было.
Киоск с мороженым у «Добрынинского» универмага, квас на пустыре в сквере у нынешнего «Макдональдса» — в детстве было ощущение от кваса как от чего-то полузапретного. Были общие кружки (01:03:23 – 01:04:35)
[Понятно. А вот всякие там лавки с мороженым, квасные бочки и так далее они где были?]
Были, были. Значит, на «Павелецкой» — сказала, что было, на «Добрынинской» был киоск с мороженым тоже у метро, по-моему, практически на том месте, где сейчас же стоит, может, немного ближе к Добрынинскому универмагу… а нет, сейчас уже снесли. Ну, в общем, напротив. Но долго там был, в общем. Квас был напротив «МакДональдса» на «Добрынинской», то есть не к площади, а где сейчас сквер с памятником. Вот там был пустырь и там стоял квас, может быть, тоже мороженое, я не помню, но в общем помню, что квас мы в первый раз попробовали именно там с подружкой, которая меня на это подбила. Дома как-то причем у нас квас никто не пил, просто не любил. Поэтому у меня было ощущение, что я чуть ли не алкоголь пробую, что-то такое полузапретное. Хотя, думаю, что если б я сказала, единственное, что б мне возразили, что нефиг пить из кружки, которую там дают, общей. Это еще были большие стеклянные общие кружки. Так, в общем, вряд ли бы кто-то что-то против кваса у меня бы возразил.
Магазин «Школьник» — там продавали канцтовары. Но чаще ездили в «Восход» на Киевской. Очереди (01:04:35 – 01:05:49)
Кстати там был магазин «Школьник», вот это я сейчас вспомнила. Тоже напротив.
[Напротив с какой стороны?]
Если сейчас идти по этому… от «МакДональдса» к метро «Серпуховская», по правой стороне, если спиной к центру стоять, вот, это Большая Серпуховская улица, там был магазин «Школьник», там всякие канцтовары иногда можно было купить. Хотя бы ручки там, с тетрадками хуже. Вот, в основном ездили в «Восход» на «Киевской». На Дорогомиловской улице, вот туда. Ну, у меня там бабушка с дедушкой жила. Дедушка перед первым сентября стоял там в очереди и добывал нам с бабушкой тетрадки. Мне, потому что я училась, а бабушке, потому что работала. [Смеется.] В школе, ей тоже были нужны. Дедушка совершал подвиг и оптом скупал там каждый год. Вот, ужас. Когда поехала туда в первый раз сама перед первым сентября, я была в шоке, не понимала, как дедушка это все выносил.
[Почему? Тяжело?]
Очень много народу, очень большие очереди. Даже это уже не был такой страшный прям дефицит, но ажиотаж немеряный. Все-таки магазинов-то мало было еще. Поэтому… А все уже было, то есть вещи какие-то уже были. Так что прямо битва. […]
[А история про то, что перевернулась бочка с квасом, это известно?]
Нет, не знаю.
[Ну что перевернулась, а там в квасе плавают черви?]
О Господи. Υτν/
[Ну, это легенда!]
Ну я понимаю, естественно. Не слышала такого.
[Или еще что-нибудь? Или труп там…]
Ну я, честно говоря, как-то была далека от школьно-подросткового фольклора, про отрезанные руки-ноги и прочие части тела узнала из курса русского фольклора от Андрея Борисовича [Мороза]. [Смеется.] И от своих однокурсников, которые странно на меня смотрели, значит, говорили в принципе всё… а я это изучала с позиций вненаходимости, вот, для меня что там русские народные частушки, что это примерно… на одном уровне было. Поэтому ничего не могу сказать. Я не ездила в пионерлагерь и как-то, видимо, не очень общалась, наверно, ну не до такой степени. Не входила в дворовые компании, поэтому как-то до меня это не дошло.
Культурная жизнь: филиал Малого театра, было принципиально посмотреть весь репертуар. Театр Натальи Сац (01:07:03 – 01:09:35)
[Но наверно зато у вас была культурная жизнь?]
Это была, да.
[Вот какая тогда в Москве была культурная жизнь? Куда вас водили, может быть]
Мы ходили в основном в филиал Малого театра. Вот, если совсем так реально. И были годы, если так сообразить, я думаю, что рубеж [19]80-х и [19]90-х, может, самое начало [19]90-х, когда я пересмотрела там всё. Вот вообще всё. Малый театр, основное здание, там был на ремонте, собственно, все шло в филиале, моя подруга жила просто в том же доме, с другой стороны, ну, я чуть подальше, но это уже не принципиально, поэтому меня в принципе отпускали с ней… Ну, там потом встречали, скажем, папа меня провожал три шага. И мы реально пересмотрели там всё, кроме совсем детских спектаклей, настолько, что надо прямо всё сделать, и я пошла в воскресенье на «Конька-Горбунка», просто из принципа. Пошла на «Конька-Горбунка», на детский спектакль, чтобы точно посмотреть всё. Поэтому в какой-то год я посмотрела всё. Вот это то, что я помню очень хорошо. Еще родители, когда я маленькая была, водили в Театр Натальи Сац, ну, это не районный, но неважно. Это я очень хорошо помню. По-моему, мы раз или два в жизни… меня водили в цирк, вот это я помню значительно хуже, и тоже, наверно, раз или два водили в кино. Наверно, позже, но я помню, что в кино мне всегда было очень неудобно. Потому что там не было гардероба, в кинотеатре, надо было сидеть, как-то вещи, в вещах, всё, а плюс я была очень маленького роста, мне было не видно, вот, как бы куда бы меня там ни сажали, но мне всегда было не видно. Вот. А с театром позже всё это появилось, поэтому кино я не любила как-то, видимо, и дома не очень любили, но помню, что в «Иллюзион» да, ходили несколько раз. Но в театр очень много ходили. Вот. В МХАТ ходили, вот в Большом, нет, в детстве не была. Нет, была! Водил папа один раз, именно там наверх куда-то совсем, как-то добыл билеты. Но это именно вот, чтобы сходить в Большой театр, я даже не помню, что смотрела. [Смеется.] Но помню какие-то вещи. Просто ну вот посмотреть на Большой театр, реально. Вот остальное уже, наверно, позже было, да мы уже сами везде ходили. Во МХАТы всякие.
Мюзикл «Иисус Христос — суперзвезда»: ушли со спектакля (01:09:35 – 01:11:58)
[А вот какие-то знаковые культурные события, что вот приехал в Москву с гастролями кто-то или какая-то знаковая выставка и т.д.?]
Я помню, что знаковым было, когда появился мюзикл «Иисус Христос – суперзвезда». Вот. Мы пошли туда с подругой, и это был чуть ли ни единственный раз, когда я ушла, мы ушли с середины спектакля. [Смеется.] Ушли с середины спектакля. То есть у нас был принцип, что как бы ни было плохо, но мы ждем до конца, вот тут чего-то прям было вообще очень плохо, я не очень любила рок-музыку, и, самое главное была совершенно не готова к такому. Отзывы тогда в Интернете было не почитать, поэтому тогда мы ушли. Но вот я помню, что это было.
[Это какой был год?]
Не помню.
[Его же в Театре Сатиры ставили.]
В Театре Сатиры, да. А, даже вот, я вспомнила, что было. Мы пошли на что-то другое, мы пошли на какой-то спектакль с Юрским туда, а он заболел. И поставили эту вот оперу, ну, в смысле в этот день поставили замену, то есть мы, у нас из-за этого изначально было разочарование, если б специально туда пошли… Я еще подумала, зачем мы туда пошли? А мы не пошли. Мы бы пошли на что-то другое. И мы влипли, нам очень не понравилось. Я смотрела запись потом уже, сейчас не понимаю, чего нас тогда так ужаснуло. Вот. Но, видимо, это от непривычки к жанру. И привычки все-таки к классическому театру. Соответственно это было самое позднее это [19]93-й год, но все-таки, по-моему, раньше. [19]91-й — 92-й, вот так вот. Да. Я просто помню, с кем я была, наверно, так. Потому что позже я бы просто с однокурсниками пошла и была более готова к этому. Даже, наверно, [19]92-й — 93-й. То есть у нас был вот в основном театр, в консерваторию ходили на концерты, конечно, да. В зал [имени] Чайковского чаще даже, чем в консерваторию саму, ну или я просто лучше помню. Помню, что были там однажды на ансамбле Локтева, вот, на симфонических были концертах, я как-то больше любила симфонические, чем народные там танцы. Так что… Хотя я сама их танцевала, но не на таком уровне, естественно, так, честно. […]
Посольства, иностранцы (01:11:58 – 01:12:03)
[А вот мне говорили… У вас там посольства в районе: Индонезия, Мали, что-то еще…]
Полно. Да и Франция у нас там рядышком под боком.
[Что там когда у них какие праздники, там музыка играет, что это слышно…]
Ну, у нас не слышно, у нас все-таки не совсем от нас близко, но зато у нас в детском с нами вместе был мальчик, сын кого-то из африканских стран, вот, негритенок. И это был первый негритенок, которого я в своей жизнь увидела, ну, было мне соответственно три года, и это у нас семейная легенда, потому что я пришла домой очень задумчивая. И долго думала и потом сказала что: «Вы знаете, у нас новый мальчик, такой грязный». При этом сначала у меня дома никто не отреагировал: ну грязный и грязный – ну подумаешь! В трехлетнем возрасте, в общем, ни о чем не говорит. Вот. Пока мама, которая меня забирала, не сообразила, в чем дело. Вот. И начала дико ржать. [Смеется.] Вот. Тогда мне объяснили, что я не права. Мы очень дружили, кстати, и, что интересно, я с ним случайно встретилась, когда уже училась классе в четвертом, просто на улице. И я его не узнала, а он меня узнал. Вот. То есть для меня, я все-таки не различала лица, ну, негроидные, а он, видимо, научился различать. То есть я догадалась, потому что мой был единственный мой знакомый темнокожий мальчик. Вот, ну, не знаю, что с ним стало. Интересно кстати, конечно. Но поскольку я ничего не помню, кроме уменьшительного имени, то шансов никаких.
Подворотня дома в 1-м Монетчиковском: было темно, там мочились, запрещали там ходить. В подворотне «Пьяного дома» тусили пьяницы. Бомжи. Бездомные собаки (01:13:58 – 01:17:10)
[А кстати в детстве родители в районе не запрещали куда-то ходить?]
В районе так я уже сейчас не помню, но мне запрещали даже в собственный дом заходить через арку, что у нас два входа во двор: один довольно открытый просто, а второй из… через подворотню. Вот через подворотню мне ходить запрещалось. Потому что там было темно. Вот. Не было лампочки. Ну или ее периодически вешали, периодически били. Естественно, использовали ее мужики для понятных нужд, эту подворотню. Но вот, поэтому мне, конечно, не разрешалось. Но я все равно ходила. Потому что если я шла из метро «Добрынинская», то не ходить это значило обходить с другой стороны. И, тьфу-тьфу-тьфу, кстати, ни на кого там не натыкалась, на кого не следовало. То есть мне кажется, если б мне не говорили, что никогда не ходить, я бы меньше боялась. Потому что было стремно, но лень. Лень побеждала.
[Понятно. А алкаши где тусовались?]
Около водочных магазинов. Вот один был на Пятницкой, а второй там же, где вот этот, квасной был ларек, ну то есть вот тот. От «МакДональдса» ближе туда, к метро «Серпуховской», кстати, там этот магазин закрылся буквально пару лет назад. Он всегда там был, и очень хороший, дешевый, там в последние годы оптовый как бы был, то есть там был дешевый алкоголь. Я сама что-то закупала там, когда нужно было для каких-то нужд. И вот там в основном тусили. Ну и, кстати, у нас во дворе тоже иногда они тусили, вот, потому что внизу у нас любят поддать.
[А, то есть это местные, свои?]
Местные, свои. Да! Но они не особо маргинальные. Которые у нас тусили, ну, даже такие, скорее запойные. Поэтому в принципе ничего.
[А вот такие какие-то пьяные углы бывают…]
Ну вот там… По-моему, в подворотне этого «Пьяного дома» тоже там иногда тусят, ну, то есть именно тусят в подворотне, и там тоже всегда продавали алкоголь какой-то, там продуктовые всегда были. Но так прямо больше нет вот здесь. В основном там тусили. У нас не очень все-таки алкогольный район. Бомжатник «Павелецкого» — это да. Ну это вот последние лет двадцать, а так… У нас вообще не очень много живет [людей], на самом деле. Очень много офисных зданий теперь, поэтому жильцов не так много.
[А дикие собаки были?]
Да.
[А где они водились?]
К сожаленью, всюду. [Смеется.] Вот. То есть они бегают стаями и сейчас водятся, в общем. У меня напротив окна, где был бывший детский садик, мой собственно, бывший ведомственный Плехановского института, сейчас там пустырь. Ну, то есть там садик. Вот они там бегали стаями, прямо то есть я из окна это все видела. Тьфу-тьфу-тьфу, давно не видела стай, слава богу, вот, это стремно. Иногда даже в наши дворы забегали, но давно нет.
Самовольно перегороженные дворы (01:17:10)
Сейчас новшество — это у нас перегороженные дворы, конечно, вот, то есть там тоже на Пятницкой, на пересечении с Монетчиковским, в моем детстве это были сквозные все дворы, то есть на весь квартал. Сейчас там все разгорожено. Неудобно. Наш — нет. То есть он для проезда сквозного закрыт, конечно. Но пройти нормально, без проблем. А те закрыты для прохода. То есть с [19]90-х. Вот. Хотя по сравнению с… тем, что недавно я была в Воротниковском переулке, это все ерунда. Вот, потому что там мне нужен был определенный дом, и я не смогла войти в квартал. То есть я два раза обошла, обошла вокруг квартала прежде чем поняла, как туда попадают. Злилась страшно, потому что я видела дом. Я посмотрела фотографию, я знала, как он выглядит, и я понимала, что он вон, и я не могла к нему подойти, потому что он там внутри. Вот. Оказалось, правда, что одна калитка там обманка. То есть она казалась заперта на домофон, а на самом деле была открыта, надо просто потянуть. Мама дорогая, но кто же знал-то? Вот. Потому что там видно, что мигает этот домофон, и всё. Там Театральных деятелей, Союза Театральных деятелей дома бывшие, там Гоголь жил. Мне очень там понравилось, когда туда попала. Вот, но всё-все заперто. Вот у нас тоже самое, то есть я помню, что когда начали эти все перегородки в девяностые, то у меня половина маршрутов обломалась, потому что по району всегда ходили через дворы, срезая маршруты там, а сейчас уже только по улицам и переулкам, очень мало осталось таких вот сквозных проходов. И то, каждый раз идешь и думаешь: пройдешь или возвращаться придется? Не перегородили там еще что-нибудь? Вот. Но единственное, сейчас стали заменять сплошные ворота шлагбаумами и возвращать, соответственно, проходы. Меня проезд-то мало волнует, а вот… И я их понимаю. У нас тут тоже двор закрыли шлагбаумом, потому что задолбали. Но проход-то… Пешеходы-то чем виноваты? [Смеется.] Ну вот. Сейчас стали немножко открывать, потому что поди узнай, что там сломали. У нас во дворе, кстати, сломали ворота. Наш дом потому что примыкает, значит, наша убогая хрущоба примыкает к вполне себе дому архитектуры модерна, который стоит углом на Пятницкой, дом серый начала века, там кондоминиум, все дела, все хорошо… И они, чтобы наши жители не парковались у них в этом закуточке, там стояли ворота, но с калиткой, правда. То есть пройти можно было, проехать нельзя. Но буквально года два или три назад сломали. Поставили просто цветочницу с цветочками, так разгородили дворы.
[В смысле сломали это кто? «Жилищник»?]
Да-да. Ну типа незаконно возведенные ворота. Видимо, да. Ну, раз снесли, оказалось, что они были незаконные.
[Ну что, эти ворота что ли жители эти поставили?]
Да, поставили жители, они поставили по арке и отгородили весь этот свой двор. И всё снесли, и арку перегородили шлагбаумом, который незаконный, а во дворе просто всё, эти ворота и забор убрали, и просто поставили две цветочницы, что вполне естественно решило проблему, потому что машины не ездят, а люди нормально ходят, с колясками нормально ездят, а не перелезают через эту дурацкую калитку. Я была с самокатом, меня это тоже волновало. Не очень удобно было прыгать.
«Трио-Интерьер» на месте бывшего магазина «Березка»: там никто ничего не покупают, видимо, там отмывают деньги (01:20:40 – 01:21:50)
[А у вас же еще был магазин «Березка».]
Да, был магазин «Березка».
[А про него вы что-нибудь?..]
Нет, у нас не было в него, ну, талонов.
[Я понимаю, но он не обсуждался как-то?]
Нет, ну как, был и был. Скорее, когда… обсуждается сейчас, потому что когда там перестал быть магазин «Березка», там стал «Трио-Интерьер». И он есть до сих пор. И это магазин, который вызывает живое удивление у всего района, потому что никто никогда не видел, чтоб там кто-нибудь чего-нибудь покупал. Но держится он между тем уже не одно десятилетие. То есть это загадка, кто там что отмывает через него. Понятно, что отмывает все. Я реально там никого не видела, а интерьеры там настолько странные, что, строго говоря, сложно представить, что там вообще кто-то может там что-то купить. Но держится много лет, вот это там была «Березка». Вот это я помню, действительно. Но никогда в жизни я там не была. И не помню, чтоб там были родители.
[Просто рассказывали, что там какие-то спекулянты спекулировали чеками…]
Может быть, но у нас не было возможности покупать.
Рюмочная «Второе дыхание» — боялась там ходить (пьяницы) (01:21:50 – 01:24:30)
[Рюмочная «Второе дыхание» есть?]
Да, рюмочная «Второе дыхание», конечно, известная.
[Это название оно совсем старое?]
Вот это я не знаю.
[Просто вроде как ее так называли еще до [19]90-х…]
Может быть. Ну неофициально-то нет, конечно, она просто была рюмочная. Официально я не могла этого слышать, потому что… Люди, которые были в этой рюмочной, я знаю, это были наши фольклористы. Вот. И всё, собственно говоря. То есть я на нее обратила внимание… Вообще я обходила по широкой дуге эти места. В детстве я боялась алкоголиков.
[А там были алкоголики?]
Да, там были алкаши. И потом, я говорю, я обратила внимание на «Второе дыхание», потому что мне понравилось название, я уже была в состоянии это оценить. И только потом узнала, что и контингент там тоже, на самом деле, совсем не страшный. Ну, я была уже взрослой, я уже знала, как можно от них, если что, то отбрехаться, поэтому там это всё… Конечно, в 14-15 лет это страшно.
[А пьяными запугивали? Или нет?]
Нет, ну просто реально с ними страшно было иметь дело. У нас не пили в семье. Ну, не пили так, поэтому для меня это была заведомо маргинальная экзотика и что-то непонятное. Нет, меня в семье не запугивали. Просто я не привыкла тогда, соответственно. Потому что никто не пил в семье, и понятно было, что раз пьют, то они, значит, уже непонятные, злые и все. Чисто детское восприятие. Как раз… Дома-то как раз нормально относилась, потому что у нас это не триггерная тема, никто никогда не напивался до такой степени, чтобы… Вот. В еврейской традиции мало пьют. Поэтому… Первый пьяный человек, которого я видела, был великий поэт Александр Сопровский, на самом деле, который дружил с моим отцом, и, соответствие, приехав на его 25-летие к нам на дачу, напился, что было неудивительно, потому что ему много было не надо. А мне было пять. В общем, на меня это произвело сильное впечатление. Хорошо, что я потом все-таки его все-таки видела в другом состоянии. [Смеется.] И запомнила что-то еще более адекватное.
[Спасибо, спасибо, огромное, огромное, огромное. Позвольте еще попросить заполнить согласие на обработку. Вы же даете согласие на то, что?..]
Даю, да. На все, что надо, даю [свое согласие].