Марьина Роща в 1990-е – окраина Москвы. Значимые места: Екатерининский парк, Еврейский центр толерантности. Район четырех религий. Ортодоксальные евреи. Марьина Роща – в прошлом одно из самых бандитских мест Москвы. Улица Трифоновская. Общежитие ГИТИС и разгульный образ жизни студентов (00:00:00-00:06:51)
[…с начала [19]90-х годов?]
Да. Вы там где-нибудь в это время родились примерно, да?
[Да. [19]94.]
Ну вот, так что я два года жил ещё даже без вас, вот. Но я не могу сказать, что это мои родные места, хотя я, конечно, здесь давно уже. И приехал я сюда из центра, до этого жил на Садовом кольце, рядом с метро «Маяковская». И первое время мне этот район казался, прямо скажем, захолустьем. Это сейчас он вроде как центр. Вот, но он мне казался таким, каким-то, значит, этим, казался окраинным, казался таким не… ну, в общем, не центральным, этот район. Может быть, это аберрации моей памяти, а может быть, реально что-то изменилось, потому что сейчас он как-то постепенно стал вполне себе обжитым.
[Считается, что он относится к центру Москвы, да? К центральным районам?]
Ну, сейчас-то, да, сейчас, по-моему, считается, что внутри Третьего кольца, да? [Собиратель соглашается.] Это уже он. Нет, он формально... формально он не ЦАО [прим. – Центральный административный округ], нет, мы не центральные. Это самое... Это называется... сейчас скажу, Северо-Восточный [прим. – Северо-Восточный административный округ]. Хотя соседнее – вот это, наверное, центр, а вот где я живу... ну, в общем, непонятно. Тут – Мещанский район, там – Марьино-Рощинский, где я живу. В общем, тут всё перемешалось. Но вот это вот, где мы сейчас гуляем [Екатерининский парк], это, пожалуй, самое такое отрадное место в этом районе, здесь можно гулять. Вот, особенно мы в жаркие дни здесь просто отводим душу, по вечерам сюда ходим гулять. У меня есть внучка, и мы иногда с ней даже на лодочке тут вот... Такая тут лодочка. Вот, ну, что тут, Марьина Роща, чем она характерна? Значит тут, во-первых, как в Иерусалиме: тут, значит, на одном пятачке четыре религии умещаются, здесь.
[А какие?]
Тут потому что рядом синагога, тут рядом два православных храма, тут рядом армянский храм. И более-менее рядом мечеть. Вот, она там, на Олимпийском [прим. – Спортивный комплекс «Олимпийский»], но, в общем, рядом, да. То есть в пешем, так сказать... на пешем ходу, тут такой вот интересный район.
[Как-то заметно, что представители всех этих религий?]
Ну конечно, заметно! У меня под окнами ходят, например, хасиды такие в шляпах, знаешь? Это самое... ортодоксальные евреи из синагогальной прямо, значит, толпы. Вот, понимаете, они же стараются, они, конечно, все приличные. Они откуда-то... они не москвичи, они… кто-то из Израиля, кто-то из Штатов, кто-то ещё откуда. И они всегда стремятся жить рядом с синагогой, то есть вот там.
[То есть они там и живут?]
Нет, живут они... ну, живут они в этих краях. Они же снимают что-то. Да, вряд ли покупают, вот. И всё это легко объясняется, потому что в субботу нельзя ни на чём ездить. В синагогу можно ходить только пешком. Поэтому надо поближе жить, понимаешь, вот. Марьина Роща – это такое место легендарное. Значит, когда-то считалось одним из самых бандитских мест Москвы. Я этих времен не застал, вот. Когда я сюда приехал, уже здесь всё было достаточно пристойно. Хотя повторяю, это место даже в таком демографическом смысле... оно мне казалось таким нецентральным. Сейчас, повторяюсь, уже не кажется, вот сейчас уже. То ли тут сменился как-то... более-менее сменился состав жителей. Я даже по собственному дому могу судить. Вот когда я въехал в этот дом, он мне показался таким... в смысле по виду жильцов, да? Он мне показался таким, скорее пролетарским, а сейчас вроде уже нет. То ли там кто-то что-то купил, кто-то что-то снимает. Вот, так что вполне там уже.
[А вот все эти воровские малины, мне рассказывали, это, наверное, к периоду доолимпиадному, да?]
Это даже… это даже до [19]60-х годов.
[А, до [19]60-х?]
Конечно, конечно, да. Это много всяких. У меня была… когда-то на одном курсе со мной была девушка, которая жила в Марьиной Роще. Но не в этих даже... я-то живу, как бы в её части, которая ближе к центру, а…
[Какой у вас адрес?]
Трифоновская, 4. Мы можем дойти потом, если хотите, вот.
[Это вот как раз около армянского храма, по-моему, да?]
Более-менее.
[Трифоновская улица? [Смеётся.]]
Ближе даже к еврейскому музею, ну, если вы эти места знаете.
[Ну так, более или менее. [Смеётся.]]
Да, он называется «Центр толерантности». Он, кстати, замечательный, этот музей, он хоть называется и считается еврейским, но он шире... так сказать, проблематика. Там всё время какие-то выставки, там всякие какие-то... Он очень современный, как ни странно. Он совсем такой не зацикленный на одной теме, вот. И не светский, не светский, без всяких этих самых... религиозных закидонов. Он, по-моему, даже работает в субботу, что вообще трудно себе представить. Вот, в бывшем гараже. Вот там, это самое... Ну, мы дойдём туда, если хотите. Это довольно... место, там, знаменитое в этих краях. Там архитектор Мельников строил, это был какой-то автобусный парк когда-то, сейчас…
[Да, я слышала, что очень много в этом районе конструктивизма.]
Да, да, да.
[[19]20-х.]
Да, да.
[Он где-то ближе к центру, ближе к Третьему кольцу?]
Кто?
[Всё это, да?]
Ну, пошли сразу, чтобы это...
[Ну пойдёмте.]
Чего мы тут в парке не видели?
[[Смеётся.] Я просто тут училась один год.]
Где это?
[Тут «Высшая школа экономики» на Трифоновской как раз.]
Где? Вышка на Трифоновской?
[Ну там был корпус вместе с каким-то институтом, машино-... не машиностроительным... то ли с финансовым они делили.]
Нет, эта Трифоновская – длинная улица, вы, наверное…
[Рядом с Проспектом Мира, ближе к этой части.]
Вот, вот, а я живу в её противоположном конце.
[[Смеётся.] Вот, ну мы там... оттуда и Вышка, по-моему, съехала, и мы уехали.]
Понял, я не знал, что здесь было. Я знаю, что на Трифоновской было ещё из таких знаменательных мест, было когда-то знаменитое общежитие ГИТИС [прим. – Российский институт театрального искусства], славное своими такими разгульными всякими традициями.
Бандитские места Москвы: «Пресня», «Разгуляй». О том, почему в Сад Баумана пить пиво ходили только большой компанией. Исторические границы Марьиной Рощи. Марьина Роща как большая деревня (00:06:51-00:10:0)
Так вот, была у меня однокурсница, которая жила в Марьиной Роще, на той стороне, за Сущёвским Валом, где-то там. И я немножко за ней ухаживал некоторое время и всё время норовил как-то проводить. Она мягко, но твёрдо говорила: «Не надо». Я говорю: «Ну как, это же Марьина Роща, там же, наверное, страшно». Она говорит: «Мне-то как раз, говорит, не страшно, потому что я своя; страшно тебе. [Усмехнулся.] Потому что, говорит, они дадут довести меня до двери, а на обратном пути обязательно тебя спросят, что ты тут делаешь. И наваляют, скорее всего. Так что не надо, говорит. Я, говорит, в абсолютной, говорит она, безопасности». Ну, я ей поверил. Наверное, так и было, да, там жила отпетая шпана, но своих никогда не…
[Всё понятно. Да, такое, у своих не воровать.]
Ну да, да.
[А какие-то там личности были известные?]
Ну, не знаю, вы знаете, это всё… отражено в кино.
[Говорят, что да, банда «Чёрная кошка» отсюда вот была.]
Вот-вот, ну, я думаю, это для фактуры. Ну, просто Марьина Роща славилась... Ну, вообще, в моём детстве в Москве были и кроме этого такие районы, куда считалось, что не надо особенно ходить. Например... Причём, сейчас это кажется странными, эти места, да? Я, совсем в детстве... я жил на улице Герцена, ныне Большой Никитской... Значит, я... В той её части, которая ближе к Садовому кольцу, где «Дом литераторов», примерно, вот так, да. Ну, естественно в коммуналке. Там было рядом Садовое кольцо, и, ну, через него была Пресня. Вот эта, где сейчас высотка стоит. Это всё, да.
[Как его, не Котеево, Кудринская... Кудринская площадь, да?]
Ну, вроде, да. Но, в общем-то, за Садовым была Пресня. И эта Пресня считалась местом страшным. Там были бараки, какой-то рабочий... такой был рабочий неприятный район. И туда, считалось, что если идти, то надо было уже там вдесятером, как минимум.
[Это тоже [19]60-е, [19]50-е – [19]60-е?]
Ну, то что я рассказываю, это скорее [19]50-е, я давно жил, вот. Вот, а в [19]60-е, это мой уже брат старший рассказывал, он учился в МИСИ [прим. – Московский инженерно-строительный институт, сейчас – МГСУ], это инженерно-строительный институт, который находится, или тогда находился, на Разгуляе. Это где... ну где-то недалеко от «Бауманской».
[Да, знаю, знаю эту площадь.]
Елоховская, в общем, там, да.
[Ну там и сейчас он находится.]
Кажется, да, да. Но я просто... Я знаю, что он тогда там был. Так вот, казалось бы, невинная вещь, Сад Баумана, если вы знаете такой?
[Знаю.]
Там Сад Баумана. Так вот туда просто нельзя было войти.
[Местные сторожили? [Смеётся.]]
Не сторожили, они там обитали. И всех чужих просто били сразу. [Усмехнулся.] Он говорит, что они туда ходили пиво пить, но только очень большой компанией.
[Когда здесь облагородили, я знаю, район-то, как так получилось?]
Этот?
[Да, Марьина Роща.]
Ну, здесь сравнительно недавно, мне кажется, очень многое изменилось. Когда здесь появились две станции метро. Вот эта самая... «Достоевская», которая здесь, у театра [Российской Армии]. Вообще вот это — где мы сейчас с вами, это ещё не Марьина Роща, знаете, да? Она начинается сразу за театром. Вообще, конечно... вообще, строго говоря, она за Третьим кольцом. Но…
[Но а для вас?]
Ну, мне-то всё равно. Но административно вот моё отделение милиции Марьино-Рощинское, моё. Вот адрес прописки, значит, это самое... Марьино-Рощинский район, но исторически Марьина Роща там, конечно.
[Вы считаете это своим районом?]
Ну, не очень, нет. Ну как... ну я же... Понимаете, я же не этот самый... не тот человек, который себя отождествляет... который живёт, как сейчас говорят, на районе, да? Я, хотя у меня тут есть чего, я тут много времени провожу и какие-то у меня есть уже вот такие свои... свои магазинчики, где меня узнают там или… [Задумался.] Это... там прачечная-химчистка, где я могу болтать с этой приёмщицей, там, полчаса, это как, рядом с Москвой, да.
[Но а там и всё так, да?]
Есть ощущение, иногда есть ощущение деревни, в хорошем смысле. Ну как бы все... когда я куда-то там иду, я нехотя же людей встречаю, мы уже начинаем раскланиваться. Хотя я не знаю, кто они такие, но знакомые лица появились. В моём магазине все эти девушки на кассе из Средней Азии, которые. Очень милые и приветливые.
Причины переезда в Марьину Рощу. Строительство метро. Деревянная, деревенская Марьина Роща. Бандитский контингент и новопереселенцы (00:12:28-00:17:12)
[А в [19]90-е почему вы сюда переехали?]
Ну, мы просто… Примерно мы жили на Садовом кольце, как я уже говорил. Просто там было тесно. У нас выросла дочка... Мы жили в однокомнатной квартире втроём. Это было не очень, хотя там была квартира хорошая, с большой кухней. Кухня у нас фактически служила второй комнатой, но тесно стало. Дочка выросла.
[Ну, а вы выбирали куда переехать?]
Нет, случайно, случайно. Какие-то знакомые, кто-то там... подвернулись через кого-то. Нет, но просто... Я не понимаю, это же ещё до всяких приватизаций было? Вы мне напоминайте.
[Ладно. И тогда в [19]92 здесь не было метро?]
Метро не было.
[Не было.]
Когда мы въехали, нам вот те люди, с которыми были, сказали: «Вам повезло, здесь вот-вот будет метро». Это вот-вот длилось так примерно 15 лет. Потом его замо… Действительно тут начинали строить метро, потом на сколько-то лет почему-то прекратилось строительство, но строительная площадка была, они прямо как вот... Оно, собственно говоря, сейчас скажу точно, в [20]10 году возникло. Вот помните это страшное, жаркое лето?
[Меня тогда ещё в Москве не было.]
А, вы не москвичка, да?
[Нет.]
А откуда вы?
[Из Череповца. Вологодская область.]
Знаю такое место, да. Какие-то даже мне известные люди оттуда родом, Парфёнов что ли, да? Лёня Парфёнов, по-моему, ваш?
[Это я не знаю.]
Да, да, да.
[Вот, и получается, тогда это считался рабочий район?]
Какой?
[Марьина Роща, или нет?]
Чёрт его знает! Он считался бандитским. Он был... Вот смотрите, мы вот идём [ул. Октябрьская] и, видите, что старых домов здесь очень мало, но вот это старый дом... в основном вот эти, да? [19]60- [19]70-х годов дома. Это о чём говорит? О том, что здесь были деревянные дома. То, что вся Марьина Роща была деревянной. Особенно на той стороне. На той стороне сплошные эти... 5-этажки хрущевские стоят, а раньше на их месте были деревянные дома совершенно деревенского типа, то есть с уборными на улице, то есть…
[С садами, с приусадебными участками.]
С садиками, с садиками, да.
[Что-то от этого осталось?]
Нет, абсолютно.
[А вот когда вы переехали, оставалось что-то?]
Нет. Нет, нет, нет, всё уже было... Это был другой район. То, о чём я рассказываю, это вот я говорю до [19]60-х от силы. Всю эту шпану... Мне рассказывали, там в какой-то момент (тоже в [19]60-е) радикально решили демографическую проблему. Там всю молодёжь, помню, просто пересажали. То есть кого-то в армию, кого-то в тюрьму. И они сюда не возвращались уже, значит. Сюда заселили каких-то людей других (и очень не плотно), которые здесь получали квартиры. Старых марьино-рощинских людей практически не осталось. Но тут не обязательно... он-то считался бандитским, а тут всякие другие люди тоже. Например, тётка моей жены, очень интеллигентная дама, жила в Марьиной Роще, вот в таком тоже деревянном доме. Вот она была учительницей литературы, но окружали её вот такие соседи. [Смеётся.] Соответственно.
[Да, которые своих не трогают.]
Нет, нет, там всё без мяса было, там вполне пристойно.
[Ну, вот то, что конструктивизм, мы сейчас идём к этому?]
Да.
[Но его застраивали, кусок конструктивизма, соответственно, в [19]20-[19]30-е годы?]
Ну, конструктивизм, конечно, да. Конечно в [19]20-е.
[Он относится к Марьиной Роще или нет?]
Кто?
[Вот конструктивистски застроенный…]
Ну, слушайте, тут трудно... Ведь у этого района не было официальной границы. Ну как, ну это Марьина... Думаю, да. Потому что всё это рядом.
[А он раньше какой-то…]
Всё это рядом с этой знаменитой синагогой. Она считалась... она была когда-то деревянной. Это была Синагога в Марьиной Роще, она так называлась и так считалась. Ну, тут делают, пошли дальше. Кстати, конструктивистский дом вот стоит. Ну, он такой простенький, но он конструктивистский дом.
Не расшифровано (00:17:12-00:18:50)
Знаковое место — театр «Тень». Строительство Олимпийского проспекта к Олимпиаде. Улицы Октябрьская и Советской Армии (00:18:50-00:20:49)
Вот театр «Тень». Но может вы о нём что-нибудь знаете?
[Нет.]
Совершенно замечательный. Он очень маленький и очень знаменитый, прославленный. У него много всяких «Золотых масок». Мы с ними дружим очень. Вот эта улица называется Октябрьская. Она как-то, разумеется, называлась, но я забыл как. Это старая улица, здесь в этих краях детство провела моя жена, и она рассказывала, что многое из того, что сейчас вот есть, просто не было. Вот, например, не было Олимпийского проспекта, просто его не было, его провели как раз к Олимпиаде.
[Да, мне рассказывали.]
Не было этой улицы Советской Армии, по которой мы сейчас шли, где музеи, вот это всё, где вход, собственно говоря вот.
[В парк Екатерининский.]
Её тоже не было. Вот там были какие-то маленькие переулки-закоулки, какие-то даже огородики, какие-то даже… В общем, что-то совсем такое... Она рассказывала, какой-то там ручеёк тёк, вот, да. И мосточки, в общем... Совершенно было что-то тоже полудеревенское. Потерялся. Вот здесь стоят старые дома, с этой стороны уже новые.
[Когда она здесь жила, раньше это район как назывался?]
Марьина Роща.
[Всё равно Марьина Роща. [Смеётся.] Да, ладно.]
Но она здесь вот... этого дома уже нет. Вот он. Он рядом с тем местом, куда мы сейчас идём. Её бывший дом. Он был 2-этажный, деревянный, с печным отоплением.
[С удобствами на улице?]
Нет. Всё внутри, но была коммуналка, топили печку, такая классическая коммуналка с драками, всё.
Место отдыха — Екатерининский парк. Парк на месте бывшего кладбища (00:20:49-00:22:32)
[А вот местный, вы говорите, что Екатерининский парк, здесь…]
Что?
[Екатерининский парк, в этом районе буквально един…]
Екатерининский?
[Да, единственное место, куда можно прийти, отдохнуть.]
Ну, ещё есть один дальше там, да.
[Есть какие-то ещё, да?]
Есть, есть совсем вот... Ну, я не знаю, дойдём до туда или нет. Вот в конце этой улицы есть, даже не этой, а на той Советской армии, вот которая перейдёт в Шереметьевскую. Там есть, я забыл, как называется. То ли Фестивальный, то ли ещё как-то. В общем, парк, на месте, между прочим, бывшего кладбища, там старая церковь стоит.
[Ну, я поняла. Но это, скорее всего, Фестивальный, у Центра на Вадковском, да? У Вадковского переулка, не это вы имеете в виду?]
А где Вадковский переулок?
[У Савёловского вокзала.]
Нет.
[Нет, значит с другой стороны.]
А, у Савёловского я знаю, что вы имеете в виду, нет, это с другой стороны.
[Там просто тоже церковь, там сейчас есть новая церковь.]
Ну, церквей…
[Там появился парк, который тоже был на месте снесённой церкви и старого кладбища.]
Понял, нет. Это…
[И, видимо, это такая тенденция была.]
Конечно. Ну, конечно. Кладбища уничтожались, и на их место что-нибудь делали, а иногда и строили.
[А здесь что-то осталось из старых построек, или тут всё новое?]
Ну, вот, это старая постройка.
[Это какая, Октябрьская улица?]
Это Октябрьская улица. Да, а здесь явно уже были деревянные строения. Это легко понять.
Инфраструктура района: легендарный винный магазин, универсам «Радуга» и ЛГБТ сообщество, Минаевский и Рижский рынки. Бывшие фабричные пространства. Улица Лесная — неблагополучный район (00:22:32-00:29:44)
[А вот сейчас район считается каким? Ну вот из характеристик района? Зелёный, не зелёный, спальный, рабочий, офисный?]
Нет, он не спальный, конечно. Нет, он средний жилой, я думаю, такой район. Он в каком-то смысле лучше, чем в центре, в смысле инфраструктуры. Здесь очень много всяких магазинов. Просто здесь всего полно на одном пяточке: и, это самое... и аптеки, и магазины и вот... и всё на свете. И всё это тут рядом. Потому что в центре трудно найти продукты, это вы знаете.
[Я да, знаю. [Смеётся.] А вот здесь по поводу магазинов... сетевые только или есть какие-то особенные магазины, любимые местными жителями особенно?]
Ну, мой любимый в моём доме. Вот мой дом. Сейчас мы свернём [сворачивают на ул. Трифоновскую в сторону ул. Образцова]. Внизу тот магазин, в который я хожу. Это не просто каждый день, а прямо даже скажем раза 2-3 в день, всё время что-то забывается.
[Он обычный продуктовый, да?]
Да, да, но он очень какой-то... он хороший, понимаете, он не из... прямо скажем, не из самых дешёвых. Но там как-то всё есть, и очень они все приветливые, как-то мне там нравится. Вот старый дом. Когда-то, когда мы сюда въехали, это уже была легенда. Здесь, вот где сейчас это самый «Мяснов»... Да, вот этот. Здесь был... Ну вот какая-то художественная галерея, когда мы въехали. А до этого незадолго, это уже рассказывали местные жители, здесь был знаменитый на всю округу винный магазин. Поэтому, наш подъезд (а он ближайший отсюда) был всегда загажен беспредельно. Тогда же не было этих ещё...
[Все ходили, куда поближе.]
Не то слово, что там творилось. Они там по всем делам туда ходили. Вот, а мы живём на 3-м. Потом уже здесь не было винного магазина, но традиция всё время ходить в наш подъезд, значит, надолго осталась, потом. Потом появились домофоны и это как-то немножко… Вот этот магазин, он очень хороший, я не знаю, он, по-моему, не сетевой.
[Универсам «Радуга».]
«Радуга» называется. Я не знаю, есть ещё где-нибудь «Радуга»? Я не знаю.
[Я не знаю, наверное, нет.]
Кто-то из моих друзей сказал, что это тут такое... ЛГБТ всё собрали. Вот здесь сплошь уже дома новые.
[Вы как-то для себя разделяете районы на части какие-то?]
Не, никак не разделяю.
[Ну вот а там, где рядом с синагогой, например, это как-то называется?]
А вот мы туда идём. Никак не называется, но там какая-то... там есть улицы с названиями. А как он ещё может называться? Нет, то есть таких топонимов микрорайонных здесь нет.
[А когда вы сюда въехали, то здесь как было с продовольствием, с магазинами?]
Слушай, мы въехали в начале [19]90-х и было, как и везде — плохо. Ну как, ну конечно.
[Какие-то особенные магазины были?]
Это не отличалось от всей прочей Москвы. А?
[Какие-то особенные магазины, где вот можно было купить дефицит, что-то типа.]
Вот он все… Нет, насчёт дефицита... Да нет, конечно. Понимаете, в советские-то годы такие были магазины, но они были не для нас. Вот, мы как бы жили обычной жизнью обычных советских людей. Вот здесь, вот этот квартальчик, он был... Я ещё застал... Я не знаю, что, но здесь было что-то такое фабрично-промышленное [Октябрьский пер. 23]. Здесь какие-то были... видите, вот по всему видно, что-то здесь такое, какая-то была фабрика.
[Но что конкретно вы не знаете?]
Что она... нет, не знаю. Она очень скуд… Ну, в [19]90-е всё закрывалось, потом она быстро прикрылась, потом здесь долгое время просто ничего не было, вот, а сейчас здесь много всяких маленьких... Вот тут какая-то пивнуха, дальше ещё чего-то, тут стоматология. Ну, в общем, как всегда.
[А по поводу рынков, были они здесь?]
Нет, наш ближайший, значит, где-то там был, но это я уже знаю только название... Был Минаевский рынок, он остался, как остановка автобуса, но его нет давно. Но жена помнила. Говорит, да, был Минаевский рынок, он там, на Третьем кольце. А наш уже, когда мы въехали, наш рынок был Рижский – это.
[Но он сейчас цветочный, тогда он ещё был.]
Рынок, рынок, да.
[А он был каким, только продуктовым или вещевым тоже?]
Нет, вещевым он... Нет, вы знаете, был короткий период, опять же, начало [19]90-х, когда он был... когда там просто торговали всем. Но это было время, когда кто-то варил джинсы, а кто-то там... ну, понятно. А кто-то вязал шапочки, вот там всем торговали.
[А там считалось какое-то тоже криминальное место?]
Что?
[Ну, рынки обычно скопление народа.]
Ну, я не замечал, может быть, но нет. Ну, рынок и рынок. Такой типичный московский рынок, кстати, он сейчас не только цветочный, хотя там 12% занято под цветы, но там есть 2-3 прилавка, где продают овощи, например.
[А сейчас вы туда ходите?]
Нет, редко. Сейчас нет такой необходимости, сейчас всё в магазинах. Вот это знаете... это МИИТ знаменитый, это вот Институт инженеров транспорта. Вы ведь наверное от Белорусского на трамвае приехали или на каком?
[Нет, пешком.]
Пешком, да?
[Угу, но я через Лесную.]
Понял. Кстати, тоже был неблагополучный район, Лесная, представьте себе. Вот были странные места в Москве, вроде в центре, но они были на отшибе. Да, ещё у нас почему-то товарное количество китайских туристов, просто страшные какие-то количества именно здесь. Это улица Образцова, вон опять же тут идти.
[Бывшая какая, Бахметьевская?]
Бахметьевская, но... Ну, нет, уже моя жена её всегда знала, как Образцова. Образцов он был знаменитый транспортный инженер, основатель этого учебного заведения, и он был отцом кукольника Образцова, если вот.
[Знаю. А вот слышала, что Минаевский рынок, то ли он располагался тоже в каком-то здании.]
Там он был.
[Да, конструктивистском.]
Рынок?
[Или что, да, не было такого?]
Не знаю, не знаю, так началось.
Мельниковский гараж или Бахметьевский автобусный парк. Хасидская община и Еврейский Центр Толерантности (00:29:44-00:31-08)
Так, вот он, смотрите. Вот это Мельниковский гараж. Называется... назывался Бахметьевский автобусный парк. Когда въехал, никаких надписей не было. Уже все эти здания были бывшими и в жутком состоянии. Вот они были в жутком, кошмарном.
[Они были заброшенные?]
Абсолютно были заброшенные. Не знаю, что там происходило. Может склад, может там... Потом это всё... Вот эта богатая хасидская община... это всё купили, или у города сняли, я не знаю. Но здесь теперь этот самый... музей, он называется «Еврейский музей и центр толерантности». Он хороший, он такой, хайтековский, такой современный, с очень хорошей современной концепцией и стратегией. Он затевает хорошие вещи.
[А он взаимодействует как-то с районом, я просто, я о нём слышала в общемосковском плане.]
Он такой, общегородской, конечно. А?
[Ну, в общемосковском плане я слышала про него, но не знаю, дети местных школ может быть туда ходят или не ходят?]
Не знаю, вот он. Не знаю, вот видите, вот он здесь, вот.
Центры притяжения в районе: театр «Сатирикон», к/т «Гавана». Старая деревянная московская застройка. Коммуналка на Красной площади (00:31:08-00:35:47)
[А какие-то центры притяжения района, вот всё-таки?]
Здесь?
[Да.]
Считается, что там за Сущевским, там театр «Сатирикон», в котором я кстати никогда не был. Вот он считался таким как бы... вот я знаю, что когда такие городские празднества, там небольшая площадь перед этим театром и там... Но там какие-то... что-то такое устраивается. Но я не хожу, я не любитель всех этих, значит, массовых гуляний. Но что-то там такое.
[Скажите, вы уверены, что «Сатирикон» около метро или нет?]
Ну за. Ну как, ну, в общем, теперь около метро.
[Марьина Роща?]
Да.
[Но там же сейчас, насколько я знаю, «Планета КВН».]
За, за. Дальше, да. Это вот, где КВН, это было, знаешь, кинотеатр «Гавана», куда мы ходили... был обычный кинотеатр просто.
[Тогда он ещё работал?]
Да. Вот где-то здесь, где-то здесь был дом, где выросла моя жена. Поэтому, когда мы сюда переехали, она приехала в знакомый район. Я только этот дом случайно нашёл на фотографии. Я очень... когда натыкаюсь на старые московские фотографии, я очень так... очень увлечён на всё это. И обнаружил этот дом, который никогда не видел. Я просто по контексту понял, что это он. Вот. Потом был где-то здесь, где сейчас пока тут вот... этот вот, значит... новодельные вот эти... то там... там стоял их дом. А здесь были сплошняком деревянные какие-то... тогда, знаете, какие в Москве вот... они были в самом центре. Я вообще много застал в Москве, там... что в центре много застал деревянных. Это было не только здесь, здесь-то это было сплошняком, но это было в самом центре, это было в арбатских переулках.
[Я знаю, что это было в арбатских переулках, а вы это застали или нет?]
Застал, застал, я же рассказыв…
[Застали? И вот эти... Кривоникольский...]
Да, там было много деревянных домов.
[Частных.]
А в Замоскворечье и вовсе, как бы... Там только вот эти главные улицы, они были каменные, а вот чуть-чуть вбок, чуть-чуть вовнутрь...
[Там держали скотину ещё тогда?]
Ну, при мне нет, но, говорят, да. Но я, слушайте, я... Ну, нам дальше вроде не за чем. Там уже вот Сущевский вал. Я это не исключаю, потому что я однажды видел буквально напротив, сейчас это там всё поснесено уже, сейчас даже трудно объяснить, где это находилось, буквально напротив библиотеки Ленина. Буквально у Каменного моста (если вы понимаете, о чём я говорю) был какой-то квартальчик, его снесли. Я помню, он был не высокий, там 2-3 этажа, в одном из них была аптека, да, ну вот. А вот войдёшь там в арку, вот как бы за этими 2-мя, 3-мя домами был один или два абсолютно деревянных, абсолютно дачного типа домиков с палисадничками, там чуть ли ни какая-то будка с собачкой. И у меня ощущение, что я кур там видел, понимаете, вот. Коровы – это конечно вряд ли, но что-то там такого полудеревенский был, у Кремля буквально, понимаешь?
[Понятно.]
Вообще всё менялось страшно, где-то на задворках ГУМа (сейчас я тоже уже не вспомню, где конкретно, да) стояли два каких-то дома, в одном из которых одна моя подружка-юристка жила. Это были... там были коммуналки, абсолютно какие-то перенаселённые, страшные, вонючие, тараканьи коммуналки. Но адрес... она хвасталась, эта девочка... адрес её был: Красная площадь, дом там что-то там, дом там 8а, б. Там что-то. Корпус 4, вот. Потому что она жила на Красной…
[На Красной площади.]
Да.
Центр района. Еврейский музей. Театр Армии. Жители района. Место сбора среднеазиатской молодёжи. Цыгане (00:35:41-00:40:46)
[А здесь есть такое понятие, как центр района Марьиной Рощи?]
Не знаю, не думаю. Я думаю, что вот где-нибудь там, в районе этого «Сатирикона» как раз так, примерно, ну так мне кажется. Ну, центр какой? Центр географический или центр?
[Нет, центральное место?]
Центр силы или нет?
[Да.]
Не понятно, нет. Вот я не исключаю, что этот [Еврейский] музей, потому что в нём действительно много всего происходит. Но это недавно относительно он появился там, я не знаю, может 3 года назад. А так нет. Жена моя рассказывала, что она в детстве, когда вот здесь жила, то там с кем-то, с няней или с бабушкой когда ходили гулять, то для неё таким центром мироздания был как раз Театр Армии, вот.
[Какой? Театр Армии?]
Ну, да, вот где мы сейчас с вами находимся. Вот там ей казалось, она попала в город, понимаете. Вот настоящий город. Вот там для неё... там начиналась Москва, а здесь что-то такое непонятное. Но была уже не Марьина Роща… Уже, собственно говоря… Так это я не знаю, тут нет границы, я говорю. Там уже не Марьина Роща…
[Я вот так понимаю, что ваши повседневные маршруты это вот от вашего дома и к центру путь, да? То есть вот туда вот дальше вы в район не заходите?]
А мне там нечего делать. Ну конечно. Ну, хорошо, ну я там время от времени захожу вот в этот «Райкин плаза», который за... ну там, вот рядом тоже с метро. Ну там я не знаю купить штаны и носки, но там в общем…
[Ну я так понимаю, здесь в районе всё есть.]
Более-менее.
[Для повседневных нужд, никуда выезжать не надо.]
Ну не надо, только мне надо, потому что мои дела все там. Движение в районе Бульварного кольца.
[А сюда люди приезжают на работу?]
Конечно приезжают, я их не знаю, наверное. Я только не знаю, что здесь, какие здесь работы. Я... мне тут не известны ни один крупный там институт или что... Они тут есть, я просто не знаю. Ну конечно приезжают. По крайней мере, местные кафе, значит, в них всё время какие-то офисные люди сидят, значит, значит есть офис. [Смеётся.] Но на этом… ко мне это всё как бы это... вне круга моих интересов. Ну, потом вот большой учебный институт, много студентов.
[Вот по контингенту, кто сейчас живёт в районе как-то можете охарактеризовать?]
Абсолютно разные, абсолютно разные, да.
[Много ли иммигрантов?]
Много, много, конечно. Ну, я думаю не так, как где-нибудь в Гольяново или в Выхино. Вот, но есть в связи с работой от магазинов.
[А есть какие-то места, где они кучкуются? Не знаете?]
Говорят, есть. Но понимаете, это от меня так далеко. Есть даже... мне говорили, какой-то там был... какой-то бар, не бар, дискотека, где вот именно среднеазиатская молодёжь.
[А вы как-то не помните название?]
Не-а. И, по-моему, он уже... И где-то там сейчас... Район был какой-то, мне показывали. Один таксист какой-то, таксист-киргиз. Но я говорю... Вот здесь у нас иногда, говорит, собираются. Но он как-то об этом отзывался неодобрительно. Он говорит... там говорит, и травку продают, ещё что-то там. Вот. [Смеётся.] А он такой добропорядочный или изображал.
[А вот цыгане здесь были в районе?]
Ну, если и были, то до моего рождения. Нет, ну цыгане в Москве всегда в районе вокзалов как-то всё, ну так я помню. Что им тут делать?
[А по поводу местных...]
Я в детстве помню цыган, но я жил часть детства в пригороде вообще. Там да, там всё как-то появлялись. Жить не жили, но вдруг как-то возникали какой-то такой толпой, с этими... с детьми там, ну, как полагается, потом куда-то девались. Но табором не стояли рядом, как бы, ну, то есть я в детстве как-то это опция существовала, что такое было.
Кофейня на Октябрьской улице. ЛГБТшная кофейня (00:40:46-00:42:03)
[А по поводу местного общепита что-то можете сказать? Есть какие-то популярные места?]
Нет, популярные не знаю для кого, для меня нет. Там есть, знаете, есть... мы сейчас прошли мимо, есть одна кофейня, вот на этой Октябрьской улице, она недавно возникла, по моим наблюдениям. Ну, кофейня, как кофейня. По моим наблюдениям, она такая, чуть-чуть ЛГБТшная, так мне показалось. Ну какие-то сидят девочки за руки держатся, ну как-то. Нет, это абсолютно нормально, да, но что-то какое-то место притяжения.
[А наоборот, с плохой репутацией магазинов или точек общепита... существует что-то?]
Знаете, всё это быстро меняется. Нет, магазинов с плохой репутацией нет, я не знаю. Кто-то всё время закрывается, открывают. А, что они что-то несвежее продают?
[Ну, просрочка, да, да, да.]
Я думаю, это может быть абсолютно в каждом магазине, но такого нет. Нет, не знаю. Понимаете, вы так спрашиваете, как будто я вот из местных женщин, которые с утра выходят, садятся на скамейку и обсуждают местные магазины. Вот это здание я знаю, нам тут укорачивают штаны.
Коммунальная квартира на Скарятинском переулке. «Блог Льва Рубинштейна». Собственная квартира на Садовой-Триумфальной (00:42:03-00:44:52)
[А вы знаете адрес, на котором родились?]
Да.
[А какой он?]
Дом... номер не помню, потому что там всё менялось. Это называлось Скарятинский переулок, дом, я думаю, что «1», потому что он на углу с Большой Никитской. А может не «1», ну, в общем, со Скарятинского. Но там всего 4 дома, поэтому…
[Каретинский переулок?]
Скарятинский.
[Скарятинский, и вы там до какого возраста прожили?]
Прожил я там примерно до 4 лет, но там жила моя бабушка по отцовской линии и все тётки, сёстры отца, много. Это вот огромная квартира и я у них просто много времени проводил, даже уже когда там не жил. Вот, потому что потом я жил за городом, и в школу там ходил. Но там в этом Скарятинском... я так это привык считать, это место, родовым гнездом. Потому что отец там детство провёл. Ну, то есть... это как бы их, то есть семья моего отца там.
[И там была коммуналка?]
Ещё какая!
[А можете рассказать про коммунальную жизнь?]
Ой, слушайте, я вас лучше отошлю [усмехнулся] к многочисленным своим текстам.
[Хорошо. Но тексты, да, я тоже читала.]
Вот, я очень часто и много про это пишу.
[А, вы именно про...]
В том числе.
[На своём личном опыте?]
Конечно.
[Хорошо, да, если вы мне потом пришлёте, перепишу ваш опыт.]
Хорошо. Я очень много про коммуналку...
[А про двор?]
Двор, коммуналку, вот это всё.
[Тоже писали, да?]
Ну, писал.
[Ну, про дворовые игры.]
Детство.
[Про дворовые компании?]
Про игры.
[Про соседей?]
Ну полно.
[Понятно.]
Полно. Но понимаете, я поскольку вот как бы сочинитель, то можете легко догадаться, что я не всё там прямо... буквально соответствует [усмехнулся] реальности. Потому что что-то из моего… из моих воспоминаний, что-то из чужих. Но, конечно, я всё сводил, всё сводил. [О собаке:] Ой, какой лапочка, ой ты мой хороший. Корги, корги, видишь такие у него уши большие, а сам. Ну, всё равно. Ну как, ну много писал, да, много я об этом писал. Вы можете зайти, например, на сайт, который называется инлиберти.ру. «Инлиберти» в одно слово, там есть отдельная рубричка, которая называется «Блог Льва Рубинштейна». Вот, у меня свой там как бы… своя рубричка. Вот откроете и читайте на здоровье, там полно всего, в том числе и про детство, и в том числе и совсем недавние тексты есть. Вот, поэтому сейчас что-то... даже и повторяться не буду.
[А потом вы жили уже на Маяковской в Москве, или где-то ещё?]
Ну, я ещё где-то пожил. Ну да, на Маяковской уже, когда женился. Ну да, сейчас скажу... с конца [19]70-х.
[А там по какому адресу?]
Садовая-Триумфальная, дом 12/14, квартира 20, 7 этаж. Это... когда дочка была маленькая, адрес был, мы её заставили выучить адрес, если потеряется. Вот, и когда мы с ней однажды какое-то такси взяли, чтобы домой ехать, водитель спрашивает куда, она говорит, ой, а можно я скажу? Я и говорю, вот она так сказала, Садовая-Триумфальная, дом 12/14, квартира 20, 7 этаж. Водитель сказал, ну на 7-й я вряд ли как бы, вот, но к подъезду обещаю, ну вот. Если вы знаете это место, там стоят 3 такие башни с середины [19]70-х годов, вот в одной из них мы жили, это такой композиторский дом.
[Ну, там уже была квартира, да?]
Да, там уже была квартира. Нет, к тому времени коммуналок уже мало оставалось. Коммуналки... то есть мои друзья ещё какие-то жили в коммуналках, но в общем это уже постепенно...
[Не скажите, ещё живут.]
К [19]70-м... ну, живут, но в основном... ну нет, ну. Понимаете, в моё время так практически все. Но это — своя квартира, это было какое-то... большая редкость. Вот.
Взаимоотношения с соседями: "Легче узнать, что происходит на юге Австралии, чем то, что за твоей стеной" (00:46:31-00:48:21)
[А здесь какое-то есть взаимодействие с соседями?]
Неа, нет. Сейчас же какое время, когда тебе легче узнать, что происходит на юге Австралии, чем то, что за твоей стеной. Взаимодействия бывают, когда кто-нибудь кому-нибудь мешает спать, но это как-то... [Усмехнулся.] Нет, к сожалению. Хотя бывает... вы знаете, однажды... но это было случайно, как соседи, которые… у нас была соседка, жила над нами ровно, Таня её звали, она музыкантша, но она случайно там сняла квартиру, случайно, а мы уже были знакомы, это такая удивительная история. И это было очень удобное соседство, потому что она кошатница, как и мы, и мы, когда уезжали друг другу оставляли ключи.
[Ну, я как понимаю, вы уже были знакомы?]
Покормить кота. А?
[Вы уже были знакомы?]
Были, были, в том-то и дело, да.
[Это не совсем то.]
Это не чистый случай. Но она въехала туда случайно, ну это... по объявлению. Потом она говорит, вот такой-то адрес, это не над вами случайно? Я говорю, слушай, реально, ровно над нами.
[А какое-то совместно благоустройство дворовой территории тоже не наблюдается?]
Нет, нет, я никогда этим... нет, нет. Я, понимаете... я к тому поколению, которое упорно воспитывали в коллективизме, поэтому мы все выросли страшными индивидуали[стами].
[Анти…?]
Да.
[…коллективистами.]
Вот, для меня всякое вот это вот совместное странно. Вот, оно пахнет этим... сбором металлолома или что-нибудь такое, какими-нибудь пионерскими делами.
Представители уличных профессий: старьевщики, лудильщики, дворники, вокзальные носильщики. Инвалиды войны, татарская мафия, ассирийская диаспора (00:48:21-00:56:08)
[А вот по поводу уличных профессий ещё.]
Да.
[Вы застали в своём детстве, скорее всего лудильщиков?]
Дворников?
[Точильщиков?]
Да.
[Вот кто это были? Что это были за люди?]
Точильщики и стекольщики. Понимаете, в моём детстве это чаще всего были инвалиды войны. Это были... да, кто без ноги, кто без руки, люди, вырванные, так сказать, из какой-то жизни, чаще всего. Вообще, я был в детстве окружён, значит, изувеченными людьми. Мне это казалось нормой, я как... Ну так, да. Потому что, когда меня отец в баню водил, я такого там насмотрелся. Вот, без руки, без ноги, это знаете ещё, что называется общее место, вот там чёрт знает что, вот, и да.
[Они приходили регулярно?]
Кто?
[Ну вот кто, вы видели кого? Лудильщиков?]
Лудильщики - это... да нет, они ходили во дворы.
[Старьёвщики.]
Они... Старьёвщик, у нас был один он. Он, представьте себе, до [19]60-х годов на лошади приезжал. На телеге с лошадью. Въезжал во двор... он сидел на сундуке, в сундуке лежали невероятно драгоценные вещи, вроде, пистолет-пугач, этот мячик на…
[А как он назывался?]
...мячик на резиночке. Кто?
[Мячик, вот я слышала, что такую игрушку называли «Уди, уди».]
Нет, «Уди, уди» – это какая-то штука... пищалка какая-то. А мячик на резиночке – мячик на резиночке. Так подпрыгивал. Напиханный какими-то опилками, какой-то дрянью, но он был блестящий, в фольге весь такой. Это всё изготавливали.
[И все дети хотели.]
Конечно, дети тащили из дома тряпье. Были какие-то заветные вещи. Пугач – такой пистолет латунный, который какими-то пробками стреляет – это была абсолютно... это была вожделенная, но абсолютно недоступная вещь, потому что там надо было весь дом вынести ему, значит, потому что... надо было очень много. Очень много. Вот, значит, точильщики в основном, уже когда я жил за городом с бабушкой, мы ходили на рынок там местный, вот на рынке был... стоял такой точильщик, также там был, в крошечной будочке был, то, что называлось холодный сапожник, который, ну набойки приби…
[А почему холодный?]
Он не шил обувь, он только её...
[Чинил.]
Чинил, да, да. Гвоздики, набоечки, подковки, вот, подклеить, в общем так.
[А он был русский?]
По-моему, да.
[Я просто слышала, что именно в Москве вот эту нишу заняли...]
Это не эту. Это чистильщики.
[А, именно только чистильщики? Но не подчиняющиеся...]
Ассирийцы.
[Да, ассирийцы.]
Да. Чистильщики нет, сапожник и чистильщик – совершенно разные профессии. Ассирийцы, да, это была такая... причём они иногда в Москве даже где-то там (это мне рассказывали), в районе проспекта Мира... в районе примерно... вот где «Олимпийский» стадион, вот где-то там, где мечеть, там было несколько дворов, где жили только ассирийцы. Это... как компактно это... они очень... они жили замкнуто, компактно, не смешивались с другими, вот. Там все браки только внутри, значит, проводились. Это ж очень вообще такой древний народ, они семитоязычные, между прочим, были.
[Какие?]
Семитоязычные. Но христиане. Вот как-то... да. Их ошибочно в Москве иногда считали армянами, потому что они из Армении приезжали. Их там большая была община. Они приезжали в большие города, да, они чистили обувь и, главное, говорят, богатые были. Главный бизнес... они варили гуталин, какие-то у них рецепты были.
[А вы их где видели?]
По всей Москве. Конечно.
[По всей Москве, а вот в районах, где вы жили?]
Да везде, ну как. Стояли такие будочки на углу вот там каких-то двух улиц, там сидел такой грустный человек или женщина иногда, такие черноглазые, такие сидели в этом... 20 копеек, как сейчас помню, почистить ботиночки.
[Это до каких годов существовало?]
Долго. Как-то они незаметно исчезли. Я думаю, до... ну, до середины [19]80-х точно. Потом они куда-то незаметно растворились. Вот.
[А старьёвщик приезжал к вам на Скарятинский переулок?]
Он туда приезжал, да, да. Иногда входили, кричали там. Паять там что-то, кастрюльки там. Вот что-то такое, да.
[То есть мы паяем?]
Вот что-то такое, да.
[А это были тоже русские инвалиды войны, да?]
Всякие, когда-то считался... слушайте, я в детстве не очень интересовался-то, вообще говоря, кто русский, кто не русский. Поэтому я не знал, кто русский, кто не русский. Кто говорил по-русски, тот русский. Нет, этот на лошади был совсем такой... деревенский человек. А может быть... Вообще, в Москве же ещё огромное количество татар. И у нас во дворе тоже... у меня был дружок Ринат, у которого мама была дворничиха, они жили в полуподвале, я у них бывал в гостях. Он был очень хороший, он был такой положительный, этот Ринат, всё время ходил в библиотеку и вообще отличник. А брат его старший был абсолютнейший бандит, вот в одной семье всё происходило, но для меня это было полезное знакомство с этим братом бандитом, потому что я был под защитой. Ну, если я дружил с его братом.
[Ну и, собственно, татары-то были дворниками исторически в Москве?]
Значит, московские татары были дворниками, были банщиками. И были... это была совсем мафия.И были вокзальными носильщиками. Это считалось делом очень денежным и туда никого не подпускали, и это была действительно мафия.
[А вы сейчас это по своим воспоминаниям говорите или..?]
Ну, скорее, по знанию, нет. Ну какие воспоминания, что я мог знать про мафию, и там... и про… А то, что были татары дворниками, ну да, да.
[Что дворники, вы, скорее всего, помните. А вот про банщиков?]
Нет. Нет, это я уже узнал во взрослом возрасте. Но я же не интересовался в детстве, кто татарин, кто не татарин, я этого Рината знал, потому что... Почему я знал о том, что он татарин? Потому что они с мамой по-татарски говорили. Вот.
[А как-то во время праздников проявлялась идентичность или нет?]
Чего, чего, чего?
[У них праздновались национальные праздники?]
Да.
[Как-то это проявлялось?]
Ещё как! Эти самые беляши, что вы. Беляши и конская колбаса, я не рискнул её попробовать, а беляши были очень вкусные.
Екатерининский парк, институт благородных девиц и ЦДСА. Туберкулезная больница на улице Достоевской. Районы Самотёка и Селезнёвка. Селезнёвские бани (00:56:08-01:00:06)
Вот мы уже совсем не в Марьиной Рощи. Вот этот вот... вы знаете историю этого парка, нет?
[Знаю, что это было вначале Екатерининское училище.]
Не училище, а институт благородных девиц. Вот, вот этот голубой дом. Да, институт благородных девиц.
[Потом его сделали центральным домом армии].
А до этого... Да, совершенно верно. И сад долгое время… Сад назывался ЦДСА, долго время, сад ЦДСА он, у нас в семье, по-моему, до сих пор мы так говорим. Это вообще какое-то место такое военное. Там «Музей вооружённых сил», здесь вот этот вот ЦДСА. А парк... это был парк, собственно... это была усадьба. Я думаю, до того, как это они строили в качестве института, это была чья-то усадьба, а потом отдали. Так больница... Вы знали, что тут рядом, это самое... улица Достоевского?
[Я как раз там по ней шла, да.]
А, где родился, собственно...
[Да, где родился Достоевский.]
Фёдор Михайлович, да.
[Где сейчас Сеченовский корпус стоит.]
Там это больница туберкулёзная, это вообще очень старая больница. То есть, она тогда уже была больницей, когда родился Достоевский, его отец был врачом. Ну вот, не знаю, про что ещё нам можно.
[А скажите, пожалуйста, праздники в районе проводятся где-то?]
Какие-то, да.
[Местные.]
Ну, наверное. Что такое местные?
[На местном уровне, либо общегородские на местном уровне?]
Нет, ну какие-то дни города там, да. Вы же понимаете, что я в этом не очень так участвую.
[Нет, просто, может быть, видите, какие площадки.]
Да, вот в этом парке всего полно и так же за... но я туда не хожу, мне там нечего делать, вот где этот у театра, значит... уже упомянутого театра «Сатирикон». Там какие-то народные гульбища происходят, но...
[А вот во втором парке Фестивальном?]
Нет, по-моему... ой, слушайте...
[Он менее популярный или вы просто менее его знаете?]
Я его хуже знаю, потому что этот мне и... ближе-то тот, а этот мне что-то... Лучше старый с прудом... с прудом, утки, там утки, хотите уток посмотреть?
[Да, я была там. Нет, просто направляйте.]
А что, я не знаю.
[Всё, да?]
Всё, по-моему всё. На ту сторону [за Сущёвский Вал] я не очень хочу идти. Или хотите вы туда? Вот что там делать? Я там ничего не знаю.
[Нет, тогда пойдёмте в парк.]
Пойдёмте в парк, я там ничего не знаю. Кроме этого «Сатирикона», в котором я, кстати, не был. Ну, так, мы успеем? В парке уточки, вот, давайте этот дом, он красивый. А это уже другой район, это Самотёка, так называемая, это уже... тоже старый московский район. Тут Самотёчные улицы, они очень живописные, я в них путаюсь, они такие все кривые. Там знаменитое...вот это вот... Селезнёвка вот.
[Знаю. Селезнёвские бани тоже.]
Бани. Бани... Вот моя жена говорит, что её туда мама водила в детстве, в баню. Это было её ненавистное такое... в любую погоду, холодно, не холодно, с тазиком со своим.
[А водила почему? Потому что не было...]
Потому что не было ванны. Конечно. Конечно, потому что либо на кухне голову помыть, но вот… а нормально помыться только в бане можно было.
[А вы в какие бани ходили?]
Меня отец водил в Мытищах в какие-то бани.
Не расшифровано (01:00:06-01:02:18)
Армянские и еврейские праздники в районе. Церковь Трифона. Ощущение границ района проживания (01:02:18-01:06:23)
[А здесь как-то ощущается, что есть они... армянские праздники?]
Конечно, конечно.
[Но это в рамках вот... на территории церкви той?]
Там собираются... вот я знаю, что у них там вот... вот эти... траурный этот главный день они отмечают. Но когда это... значит, вот, весной где-то, в апреле, геноцид. Вот этот день геноцида. И вообще там я свадьбы видел какие-то. Ну как, конечно, ходят. В Москве же огромное количество армян.
[А в еврейском центре, когда Пейсах, что-то происходит? Ну, за пределами центра, в районе это как-то чувствуется или нет?]
В районе нет, а внутри… Нет, в самом центре происходит и даже пару раз меня как-то приглашали, но на такую часть... что они называют не очень такую... это самое... ой, Боже, ну, что это... Ну, такую, почти светскую. То есть не слишком ритуализированную. Потому что это я бы не потянул, вот. Но там собираются люди, сидят за столом, некий такой прогрессивный раввин, значит, просто рассказывает суть этого праздника, вот. Какие-то, в общем, всё очень... всё очень адаптировано для таких профанов вроде меня, вот. А потом вкусно угощают. Вот и весь праздник.
[А вы говорили, ещё здесь 2 православные церкви, да, в районе есть?]
Ну там, да, конечно.
[Они старые?]
Ну, во-первых, известный вам – это Трифон [Церковь Трифона – ул. Трифоновская, 38с1], она совсем старая. В честь которой улица названа, между прочим. На территории больницы, понимаете? Где больница там Моники, вот на её территории стоит маленькая, с виду малозаметная церковь, она чёрт знает какого там какого века.
[Да, видела её.]
Великомученик Трифон.
[Просто, мне казалось, что это не Марьина Роща, но вы считаете это своим районом, да?]
Ну, Трифоновская - это моя улица. Ну как, вы что, ну.
[Ну да, а вы могли бы нарисовать?]
Ну что значит своим, не своим районом? Я тут живу, я что, всё время думаю, в каком районе.
[Ну, границу вашего.]
[Смеются.]
Странно.
[Да, пространства.]
Нет, ну, слушайте, моё пространство совершенно не обязано совпадать с административным пространством.
[Я и не говорю, что оно обязано совпадать.]
[Смеётся.] Да.
[Я просто называю это районом.]
Конечно.
[Но я же не говорю, что это административные границы.]
Как? Если и то, и другое на Трифоновской улице, конечно, это мой район, а как? Нет, это не Марьина Роща никаким образом. Кстати, это тоже.
[Смеётся.]
Ну да.
[А вторая церковь?]
А вторая, как раз где этот Фестивальный парк, там стоит этот самый... сейчас скажу, тьфу, ё-моё. Лазар… как его, тоже старенькая церковь. Лазарев?
[Там Лазаревское кладбище поэтому?]
А там Лазаревский переулок поэтому. А?
[Там Пятницкое кладбище будет там, или я опять не туда?]
Пятницкое не там, нет. Есть Миусское кладбище, относительно недалеко от нас, это...
[Это я знаю, да. На Сущёвском валу, да.]
Вот оно как раз в Марьиной Роще, да, да, да. И оно… сейчас там не хоронят, но оно действующее, оно как там... туда подхоранивают, что называется. Ломают эту фигню, разбирают. Стадион.
[Да ладно! «Олимпийский» ломают?]
Ломают. Ну вот это тот случай, когда я совершенно плакать не буду. Вот когда гостиницу «Россия» сломали, я вот совершенно прямо даже... такое уродство было конечно.
Место митингов – Суворовская площадь. Границы района (01:06:23-01:08:32)
[А в районе где-то есть места, где проводят митинги?]
Что, что, что?
[Где-то есть места в районе, где митинги проводят?]
Да, да.
[А это какие?]
Мы сейчас прошли, это... вот эта площадь перед театром.
[Там, где Суворовский?]
Да. Там очень часто бывают какие-то митинги. Но это не Марьина Роща.
[Общегородские, да, но это не Марьина Роща? Всё понятно.]
Это не Марьина Роща, но это мой район.
[Я уже поняла, да. А вы можете обрисовать его границы, или всё-таки нет?]
Слушайте, ну куда я хожу пешком – это мой, ну, да. Да, в одну сторону до Проспекта Мира, в другую сторону до метро Новослободская. Вот как раз в ту сторону, где собственно Марьина Роща, я как раз там.
[Я так понимаю, там до Сущевск... до Третьего транспортного кольца.]
Там мне как раз особенно нечего делать, ну, да. Собственно вот настоящие…
[До Третьего транспортного кольца, вы имеете в виду?]
За Третьим транспортным.
[Нет, вы доходите?]
Да, в основном, да. Ну просто... ну мне там нечего делать. Потому что я там бывал... был только бы, если там кто-то жил из знакомых. А там никто не живёт, потому что больше там нечего, да. Вот тот район действительно похож на спальный. Ну как бы он... там, собственно, дома и всё, и магазин. Ну, наш по части культур-мультур тоже не очень такой продвинутый, у нас тоже не очень. Вот театр «Тень», конечно, это хорошая вещь. Это безусловный центр притяжения и безусловно культурное общемосковское место, но он маленький театрик такой. Там зальчик человек на 40.
[Ну, я поняла, как камерная сцена в общем?]
Ну, примерно.
[Понятно, хорошо, спасибо!]
Ну вот, я не знаю, что вам ещё рассказать. По-моему всё, что я мог.